– Вовсе нет!
– Ну... ты нечасто раздеваешь меня после игры.
– Ты, действительно, этого хочешь?
– Я упрям, но какой мужчина станет спорить с женщиной, умоляющей снять с него штаны? – я встретился с ней взглядом. – Любой парень, который откажется, идиот.
– Как мне называть человека, который позволяет мне помогать?
– Самый счастливый сукин сын в мире.
– Забавно... – улыбка Пайпер погасла. – В последний раз, когда у меня был парень, который раздевался для меня, он не был везунчиком – простой обычный сукин сын.
– Да. Он был ублюдком.
Она кивнула.
– Огромным.
– Ну, я бы сам надрал ему задницу за тебя, но думаю, что ущерб уже нанесен.
– Я не ищу мести, Коул, – сказала она. – Я просто хочу понять тебя.
– Я этого не стою.
– Я тебе не верю.
Она помогла мне снять ремень, и я уронил руки на кровать. Ее пальцы двигались быстро и нежно, когда она расстегивала молнию.
Любой другой человек, возможно, устыдился бы своей выпуклости, но я больше не мог ненавидеть себя.
– Ты же знаешь, что я всего лишь животное. Я не тот, с кем тебе следует связываться.
Пайпер стянула брюки вниз, обнажив твердость, которую я не мог контролировать. Я остановил ее.
Она выдержала мой взгляд, ее глаза были прекрасны и полны жизни. Честности.
– Ты не животное. Никогда не был и не будешь.
– Ты заслуживаешь лучшего, чем я.
– Кто сказал?
– Я. Ты тоже это поймешь.
– Не притворяйся, что знаешь, что для меня лучше. В моей жизни было достаточно мужчин, которые пытались указывать мне, что делать и как жить. Я знаю, чего хочу. И я знаю, что хорошо для меня и моего ребенка.
– Ты думаешь, это я?
– Я знаю, когда с чем-то стоит бороться... – ее слова прервались. – Ты мог бы стать хорошим человеком, Коул.
Она была такой наивной, такой искренней, такой уверенной в себе.
– Я не могу им быть.
– Почему ты мне не веришь?
– Потому что... – это было слишком хорошо, чтобы быть правдой. – Я не принимаю помощи. Я не получаю поцелуев за бо-бо. Я не посвящаю свою игру кому-то другому.
– Но ты это сделал.
– Я не из тех мужчин, которые говорят о своих чувствах с кем бы то ни было.
– Но это так.
– Я не... тот, кто занимается любовью с женщиной. Я трахаюсь, и трахаю ее, как зверь, – извинения прозвучали так же грубо и безобразно, как и вожделение, которое я к ней испытывал. – Мне не следовало прикасаться к тебе. Я не должен был позволять тебе видеть во мне этого монстра.
Я напрягся всеми мыслимыми способами, когда Пайпер опустилась на колени передо мной, протискиваясь между моих ног и стягивая мои боксеры вниз. Мой член зашевелился, но я не осмелился прикоснуться к нему.
Пайпер посмотрела на меня, сдаваясь и бросая вызов одновременно.
Как можно хотеть эту женщину так сильно, когда мне нужно, чтобы она держалась подальше?
– Я не трахалась с этим чудовищем, – прошептала Пайпер. – Я хотела тебя, Коул, и все еще хочу этого мужчину. Того, кто будет читать сказку на ночь моему ребенку. Того, кто делится с ней бананом по утрам. Того, кто называет меня красавицей.
– Так и есть.
– Того, кто заставляет меня чувствовать себя красавицей.
– Ты всегда должна чувствовать себя красавицей.
– И ты должен знать, что ты и есть тот человек, Коул.
Я сжал руки в кулаки, скрывая дрожь.
– Я понятия не имею, кто я такой.
– Тогда позволь мне показать тебе.
Ее пальцы обхватили мой член. Жар от ее рук обжег меня, благословение, которого я не заслуживал, но у меня не было сил оттолкнуть ее. Ее изящные пальцы сжались, сжимая мою бледную кожу на фоне ее прекрасной темной.
Я напрягся, когда она опустила губы. Ее язык скользнул по мне, мягкий и нежный. Как будто она просто хотела попробовать. Она ударила меня по головке и так наслаждалась моей дрожью, что сделала это снова. Я затвердел еще больше, кровь пульсировала и жгла меня изнутри.
Ее губы приоткрылись, и она медленно взяла меня в рот.
Неужели она пытается свести меня с ума? Неужели она хотела уничтожить меня? Или, может быть, это была шутка, потому что она знала, что я не могу пошевелить своими ноющими мышцами.
Я слишком поздно понял, что моя красавица не была садисткой. Она лизала, целовала и сосала с той невыносимой медлительностью, чтобы не насмехаться надо мной, но...
Чтобы сделать это нежно.
Мягкая и нежная. Милая и внимательная. Она сделала это, чтобы доставить мне удовольствие.
И я понятия не имел, как это прекрасно... получать удовольствие.
Я никогда не думал о своем члене как об инструменте наслаждения. Он был предназначен для использования. Зажат между губ, наказание между ног. Никто никогда не хотел меня. Им был нужен доминирующий, опасный мужчина, и я был им для них.