И он знал, что лучше не связываться со мной.
Его темные очки снова поднялись вверх. Он отвел взгляд.
– Она не переставала кричать весь день, – он отпер машину. Пайпер нырнула на заднее сиденье, чтобы добраться до Роуз. – На твоем месте я бы не был так счастлив видеть ее дома.
Малышка заплакала. Ее маленькие ручки протянулись вперед, и она издала душераздирающий, сокрушительный крик, призывая свою маму.
Это будет последний раз, когда ребенок издаст такой ужасный звук.
Пайпер держала Роуз на бедре, но убрала руку с подгузника. Наполненного.
– Джаспер, ты менял его?
– Она в этом не нуждалась.
– Весь день?
Он пожал плечами.
Абсолютная ярость омрачила ее черты.
– Она вся промокла и покрыта... – ее слова дрожали. Она моргнула, готовая расплакаться. – Я даже смотреть на тебя не могу, Джаспер.
Я мог, и мне не понравилось то, что я увидел. В подстаканнике лежал пакетик с белым порошком. Этот мудак, вероятно, был под кайфом.
Теперь все кончилось.
– Отнеси ребенка в дом, – сказал я.
Пайпер отскочила с Роуз. Но это ее не успокоило.
– Я справлюсь с этим, Коул.
Нет. Она была слишком расстроена, дрожала и держала ребенка на руках. Я снова приказал ей – мягко, чтобы не напугать ребенка.
– Отнеси ребенка в дом. Приведи ее в порядок.
Пайпер пришла в ярость, но промолчала. Она крепко прижала Роуз к себе и ворвалась в дом, захлопнув за собой дверь.
А потом остались только мы трое.
Джаспер, я и то, что осталось от моей совести.
Я рванулся к нему, схватив за лацканы его дурацкого пиджака, надетого поверх футболки. Я прижал его к машине, чтобы заглушить его крики. Он ударил по машине достаточно сильно, чтобы удержать свое внимание на мне, но не настолько сильно, чтобы причинить боль.
Как бы мне хотелось его сломать.
– Если ты еще раз выкинешь это дерьмо... – я крепко держал его. – Если ты когда-нибудь заставишь этого ребенка плакать... если ты когда-нибудь снова расстроишь Пайпер... мы не будем разговаривать, как цивилизованные люди.
Он действовал жестко, хотя его ноги не касались земли.
– Ты мне угрожаешь?
– Держу пари на свою гребаную задницу, что так оно и есть.
Джаспер попытался вырваться из моей хватки. У него не было сил, чтобы сделать это.
Я мог бы причинить ему боль. Расколоть его надвое голыми руками или разбить вдребезги об асфальт.
Но тогда мне придется убирать беспорядок, а не утешать женщину и ребенка.
– Отвали от меня на хрен, – Джаспер плюнул на меня.
Самая большая ошибка.
– Да кто ты такой, по-твоему? – завопил он. – Это мой ребенок. Я сделаю с ней все, что захочу, черт возьми.
Самая большая ошибка.
Я швырнул его на землю, не давая ему двинуться с места, приставив ногу к горлу.
– О, теперь ты хочешь поиграть в папочку?
Я вытер слюну со щеки, глядя на человека, которого мог бы убить одним ударом ботинка.
– Где ты был, черт возьми, когда Пайпер понадобились деньги, чтобы купить этому ребенку приличную кроватку? Где ты был, когда у нее не было сбережений, чтобы жить в своей квартире? Где же ты был, черт возьми, когда у этой маленькой девочки была ушная инфекция и ей нужна была ночная сказка и объятия, чтобы чувствовать себя лучше?
Джаспер потянулся к моей ноге. Он не собирался сдаваться.
– Я предложил Пайпер выйти за меня замуж. Это не моя вина, что она меня не хотела.
– Не могу себе представить, почему.
– Я ее обрюхатил, понятно? Какого черта ты от меня хочешь? Мы облажались.
У Роуз было много всего, но она не была результатом неудачного брака. Я наступил ему на горло. Он поперхнулся.
– Так ты хочешь этого ребенка или нет?
– А разве у меня есть выбор? Если я откажусь от опеки, этот ребенок будет стоить мне руки и ноги в месяц.
– И сколько же?
– Примерно восемьсот долларов!
Ребенок стоил гораздо больше, чем просто деньги. Если он этого не видит, значит, он ее не заслуживает.
– Я выпишу тебе чек на восемьсот долларов в месяц, черт возьми, я пришлю тебе десять тысяч, которые будут стоить алименты на год. А ты возьмешь его. Ты обналичишь его. Ты отправишь его Пайпер, – я понизил голос. – И ты ни черта ей не скажешь о том, откуда взялись деньги, понял?
Джаспер кивнул, глядя на меня широко раскрытыми глазами.
– Хорошо. Что тебе надо?
– Ты. Вне поля зрения. Откажись от своих прав. С Роуз ты покончил.
– Да. Конечно. Что угодно.
Он даже не боролся за своего ребенка. Я пожалел, что вообще прикоснулся к такой грязи. Я оставил его лежать в пыли и встал.