Понаблюдав за тем, как они выходят из зала, я закусила губу и улыбнулась. Все могло быть намного хуже.
— Оливер… — начала я и осеклась.
Он принюхивался к воздуху и наклонялся ко мне все ближе, неотрывно глядя в вырез платья.
Недоуменно прищурившись, я огляделась и охнула.
Дрангур!
Я вытащила из многослойного лифа платья ветку кошачьей мяты.
Помахала ею перед лицом завороженного Оливера.
— Мне оставить вас одних? Тебя и кошачью мяту? — иронично спросила я.
Спустя несколько секунд его взгляд прояснился.
— Унни! Это не смешно! Вот в следующий раз я тебя превращу в большую кошку. И, кстати, верни мяту на место. Тебе идет запах, — плотоядно мурлыкнул он и притянул меня к себе.
Я думала, что вечером смогу посидеть в библиотеке Стортонов и поближе изучить шкаф с книгами об истории острова, но… но в итоге мы с Оливером в основном обнимались, и… и не только, насколько ласки позволяло кошачье тело Оливера. Хотя моя честь, к сожалению, по-прежнему оставалась при мне. В этом вопросе Оливер был непреклонен: только после свадьбы.
Еще до конца второго семестра в академию вернулся расколдованный профессор Бутби — к огорчению всех адепток и к моей радости. Все-таки скрывать отношения с Оливером в то время, что он ведет у моего курса занятия, было довольно сложно.
И, кстати, он мог бы поменьше ко мне придираться. В знак нашей крепкой любви. Оливер в ответ на мои претензии возмущался:
— Унни, но ты самая талантливая на курсе! Я обязан хотя бы тебя научить, остальные — хорошо, если смогут к концу курса отличить проклятье от огненного шара.
В общем, когда вернулся профессор Бутби, жить стало намного проще. А изучать проклятья углубленно мне больше нравилось в Стортон-холле, в библиотеке Оливера. К тому же там за академические успехи мне полагались объятья.
Летом Оливер, к моему удивлению, в самом деле приехал в мою деревню и торжественно попросил у мачехи и старосты моей руки.
Нужно было видеть лица деревенских! Оливер в нашей глуши, хоть и одетый довольно скромно по меркам аристократов, смотрелся так же необычно, как… как я в академии, наверное. Только над ним не насмехались, конечно. У деревенских от присутствия Оливера в основном отнимались языки, а рыжий Джимми вовсе упал в грязь, пытаясь уступить ему дорогу.
Староста легко справился с удивлением и даже пригласил Оливера на обед. Угостил деревенской настойкой. Когда Оливер выпил, не поморщившись, целую кружку, староста хлопнул его по плечу и объявил, что отдает ему мою руку и все остальное тоже. Мачеха промокнула глаза краем фартука и обняла сначала Оливера, а потом меня.
Новость о том, что Танг выходит замуж за столичного аристократа, разлетелась по деревне со скоростью морского вихря и обросла деталями.
В день нашего визита я захотела показать Оливеру мои любимые места, утесы и пустынные пляжи, морские пещеры с красивыми ракушками. Местные следовали за нами на почтительном отдалении, и время от времени ветер доносил до меня их слова:
— Танг приворожила мужа! Вся в мамку!
— Говорят, он целый принц!
— О, к воде подошли!
— Потопит она его, как потопила Уолтера. Волна ему постелью, сбереги святые…
— Тихо ты!
Я прильнула к Оливеру и улыбнулась, глядя на море. Обидные слова перестали меня задевать, а все благодаря Оливеру. Я наконец почувствовала, что могу быть… любимой. Несмотря даже на свою природу — Оливер, как и моя мачеха, считал, что я хороший человек, пока не сделала ничего плохого. Даже несмотря на то, что я могу дышать под соленой водой и, кажется, в самом деле его приворожила.
— Это не имеет ни малейшего значения, — утверждал Оливер. — Я тебя люблю, ты меня любишь. Скоро мы поженимся. Вот, что для меня важно.
Я ему верила.
Лето прошло спокойно, а с началом нового семестра начались сюрпризы. Потому что Томас Морвель… сбежал. И не просто сбежал, а сбежал, прихватив с собой Лауру Уортон, завидную невесту и единственную дочь герцога Уортона.
Это был скандал.
Глава 44
Мы с Лаурой… не сказать, чтобы подружились. Не передать словами, как сильно она разозлилась, узнав, что я не собираюсь уходить из академии.
— А как же замужество? — возмущалась она, увидев меня в начале третьего семестра в коридоре.
Она волоком оттащила меня от Ирмы, с которой мы разговаривали, толкнула в пустой класс и обвиняюще ткнула пальцем в грудь.
— Почему ты все еще здесь?
За лето Лаура стала еще красивее, кажется, как будто расцвела. Светлые волосы, уложенные в воздушную прическу, блестели, плечи стали еще более покатыми и белокожими, в точеных чертах лица появилась какая-то тайна. Изумрудное платье и лилейно-белые перчатки оттеняли эту красоту.