— Мы обойдемся без полных имен и титулов в этот раз, — перебил маму мужчина с остановившимся взглядом и выступил вперед. — Зовите меня Итан.
Итан. Имя такое же холодное, как и его голос. Как и его глаза.
Мне вдруг стало безотчетно страшно. Я поспешила закрыть живот и выдохнула с облегчением, когда Оливер вопреки всем церемониальным протоколам взял меня за руку и загородил собой.
— Для меня честь встретиться с вами, Итан, — наклонил голову Оливер. — И…
— Зовите меня Хорас.
Оливер снова наклонил голову в знак приветствия, и в этот момент зазвучала музыка зачарованного королевского оркестра. Оглянувшись, я поняла, что все уже заняли свои места, только мы стоим у стульев в первом ряду, привлекая к себе внимание.
Оливер помог мне сесть и опустился рядом, взял за руку. Я поняла, что меня колотит.
— Оливер… — прошептала я.
— Все будет хорошо. Ничего не бойся.
Вопреки его словам, Оливер был бледным. Я скосила глаза на спокойно улыбающуюся маму, а затем вздрогнула, случайно бросив взгляд на лицо Итана. Какой он… страшный. Я даже не могла описать, что меня пугает. Это было что-то на инстинктивном, животном уровне, как зайца пугает приближение хищника. Я порадовалась, что сижу не рядом с ним, а через три места.
Все вокруг вдруг встали, и я поспешила последовать их примеру. В дверях появился король.
В первый раз, когда я увидела короля, он показался мне крупным мужчиной, но сейчас, после встречи с Итаном, мое определение крупного мужчины потерпело изменения. Король был, можно сказать, миниатюрным.
Его величество держал под руку принцессу. Она была одета в традиционное белое платье, лицо ее скрывала фата, спускающаяся до самого пола.
— Ей плохо.
Я недоуменно обернулась. Это сказал Итан? Его взгляд был прикован к фигурке принцессы.
Хорас тронул его за плечо, но Итан этого даже не заметил. Он смотрел только на принцессу.
Тем временем король и принцесса поравнялись с нами и вышли на открытое пространство перед рядами кресел. Там уже стоял… должно быть, это жених. Я не могла про него ничего сказать, кроме того, что он был старшим сыном какого-то герцога и сейчас буквально раздувался от гордости. Невысокий, стройный до худобы, с по-мальчишески гладкими щеками.
Что ж, по крайней мере, они с принцессой были ровесниками: вряд ли жених был старше семнадцати.
Позади этого — я очень старалась не называть его недоразумением, но других слов для жениха подобрать не могла, — стояли трое мужчин: должно быть, принцы. Находится там, на месте почетных свидетелей союза, им велел королевский церемониал. Интересно, кто из них — некромант?..
«Ей плохо», — прозвучало едва слышно.
Король соединил руки принцессы и ее жениха, встал напротив них, так что я увидела его серьезное и одновременно радостное лицо.
Через огромные витражные окна на потолке и на стенах падал разноцветный солнечный свет, который раскрашивал фигуры короля, принцессы и ее жениха красными, оранжевыми, синими и желтыми полосками.
— Сегодня мы собрались перед лицом святых, чтобы соединить две жизни, — начал король, формируя в руках заклинание связи.
Итан громко втянул воздух через зубы — мне казалось, это все должны были услышать, но внимание всех в зале было приковано к свадебной церемонии.
Неожиданно я заметила, что принцесса не стоит смирно, она как будто переминается с ноги на ногу, поводит плечами, и это не могла скрыть даже длинная широкая фата, окутывающая фигуру.
Наконец, когда движения принцессы стали совсем уж лихорадочными, это заметил даже король. Он запнулся, потянул к дочери руку.
— Жжется, — выдавила принцесса. — Оно жжется.
Вниз на каменный пол упал столовый нож, а следом за ним принцесса, изогнувшись дугой и разорвав фату, она сбросила с себя тяжелый медальон с зеленым горящим — в буквальном смысле, языками пламени, — камнем. Откинула с лица обрывки ткани и тяжело задышала, согнувшись пополам.
Ее рыжие волосы заструились по плечам, больше не сдерживаемые заколками. Лицо было бледным, испуганным.
— Нет! — Оливер рванул вперед, но было поздно. — Мили!
Принцесса обернулась, и в то же время ее в руки сграбастал Итан.
Как он оказался рядом?
Я рванула вперед, но меня отбросило от них как будто какой-то силой, невероятно прочным барьером. Меня и всех остальных: короля, принцев, Оливера, мою маму — всех.
«МОЯ!» — я скорее угадала это слова в низком надсадном низком рычании, наполнившем зал. Смотрел он только на Амелию, которую прижимал к себе, как будто ничего больше не существовало.