Мне казалось, дело в том, что в последнее время шторма в море не утихали, и жители деревни по привычке винили в этом меня: отродье, мол, низвергнутых, одни беды от нее, вон и куры нестись перестали, и сети пустые.
Но оказалось, что дело в другом. Понимать я это начала, когда Рыжий Джимми как-то вечером зажал меня в углу за таверной и попытался поцеловать. Пахло от него алкоголем и глупостью.
В небе над нами загрохотало, хотя секунду назад погода была ясная.
— Тебя все равно никто замуж не возьмет! — в сердцах заявил он, когда я его оттолкнула. — А я — не обижу.
— Я и не хочу замуж! — воскликнула я. — И целоваться ни с кем тоже не буду!
— Да ты не протянешь одна, — вальяжно хмыкнул он.
— А вот и протяну!
Раньше, чем я закончила, с неба на нас хлынул дождь стеной, засверкали молнии. Джимми задрал голову и ругнулся, а я поняла, что поменяла погоду, видимо, стихийной магией и нужно успокоится, иначе удар одной из молний попадет в деревню.
Оттолкнув Джимми, я убежала, но проблемы на этом не закончились. Вскоре оказалось, что к оценивающим мужским взглядам прибавились ненавидящие — женские.
— Блудня, как и ее мать, — услышала я как-то голос в спину. — Все они такие, даром, что среди людей росла. Вцепилась в нас, как полип, одни неприятности от нее.
Норма, жена старосты, пыталась мне помочь. Однажды она дала мне платок, широкий и шерстяной.
— Купила на ярмарке, — сказала она. — Волосы прикроешь.
Я согласилась и с тех пор не выходила из дома с непокрытой головой, но помогало это мало.
У моей привлекательности для противоположного пола были свои причины, помимо внешности. Вспоминать о них я не любила и с удовольствием бы от них, от этих причин, избавилась. Но увы, это было так же невозможно, как отказаться, например, от носа, глаз или от головы целиком.
Мало какая девушка может пожаловаться на красоту. В смысле, вряд ли вы когда-нибудь слышали: «Вот бы быть поуродливее». Разумеется, никакая девушка вам такого не скажет.
Кроме меня, пожалуй.
— Ты такая красивая! — с восхищением протянула при встрече Ирма. Нам достался один на двоих будуар в девичьем крыле. — Вот бы я была такой же.
От этого одни проблемы, с трудом могу представить, что некоторые девушки об этом мечтают.
— А волосы можно потрогать? — не обратила внимание Ирма на мое удивленное и настороженное выражение лица. — Ого, мягкие! А ты из какого рода?
— Я — Танг, — осторожно ответила я, сообщая этим, что у меня нет семьи, наследства и титула.
Глаза Ирмы расширились.
— Значит, я не буду самой безродной в этой академии! — простодушно улыбнулась она. — Я так рада! Мы обязательно подружимся!
Заводить друзей я не планировала, но настроенная на общение Ирма не оставила мне ни одного шанса.
Поступление в академию магии было самым сложным, через что мне пришлось пройти, и дело даже не в экзаменах, хотя они были далеко не простыми.
Необходимо было подтвердить наличие стихийной магии (что довольно сложно сделать по заказу, потому что она проявляется стихийно, в этом ее суть), продемонстрировать способности к контролируемой магии, сдать экзамены по чтению, письму, знанию древнего языка, с помощью которого формируются магические формулы.
В общем, поступить в академию магии могут далеко не все, даже если говорить о самых богатых и знатных семьях: если магического потенциала недостаточно, то никакие деньги не помогут.
— Ректор Стортон очень строгий, — шепотом рассказывала мне Ирма в первый же вечер, который мы проводили в нашей общей комнате. — Говорят, раньше в академию брали всех, кто мог достаточно заплатить или достаточно знатен.
— А сейчас не так? — улыбнулась я, перебрасывая волосы на одно плечо, чтобы их расчесать перед сном.
Мне с трудом верилось, что деньги и титул не могут решить какую-то проблему.
Ирма замотала головой.
— Ты что! Ректор Стортон считает, что учиться должны только те, кто может и хочет. А бестолковым и бездарным тут делать нечего, могут сразу идти в армию, или спортом заниматься, или в карты играть, а девушки — выходить замуж и рожать детей. Он вообще, говорят, в академии все поменял. Например, благодаря ему такие, как ты и я, могут учиться бесплатно. А еще в академии теперь в первую очередь смотрят на магический потенциал и совсем не обращают внимания на титул и имя. Я сама видела, у приемной комиссии даже фамилий адептов в списках нет.