— Это ты так думаешь.
Меня мгновенно бросило в холодный пот от его тона. В нем что, слышалась угроза? Ох, надо взять себя в руки!
Дождавшись, пока Ходж уйдет, Томас обернулся ко мне:
— Унни! — Он широко разулыбался. — Я должен перед тобой извиниться!
Слова хорошие, но что-то мне подсказывало — расслабляться не стоит. Это же Томас!
— Может, поговорим наедине? — робко предложила я, потому что все вокруг на нас пялились.
Конечно, это ведь даже веселее, чем ярмарочные фокусы.
— Нет, я хочу, чтобы все слышали, — тряхнул головой Томас. — Унни, я…
— А как прошел твой вечер с мадам Кэри? — выпалила я, пытаясь перевести разговор на другую тему. — Кажется, она в тебе весьма заинтересована.
Вокруг зазвучали смешки, и я невольно расправила плечи. Вот так-то! Я тоже умею кусаться. Может, Томас поймет намек и перестанет ко мне приставать? Ему интерес мадам Кэри наверняка так же неприятен, как мне — интерес самого Томаса…
— О, мадам Кэри! Она очаровательная женщина, счастлив, что с ней познакомился! Кстати, ты знала, что ее муж Шарль был драконом? Они, кажется, были истинными, представляешь? Какая-то особая драконья магия, никогда о таком не слышал. Но речь сейчас не о ней, — воспользовался моей растерянностью Томас. — Унни Танг! — повысил голос он. — Я прошу прощения за то, что назвал тебя потаскушкой. Это было грубо. Нельзя говорить такое вслух.
То есть, это все, о чем он жалеет?
Повисла гробовая тишина. Гробовая. А затем на меня обрушились шепотки. «А что случилось?», «Так она и правда потаскушка?», «А так сразу и не скажешь!»
Я вдруг поняла, что так от всего этого устала… От косых взглядов и от того, насколько раз за разом меня это задевает. Глупо, но захотелось, чтобы вдруг откуда ни возьмись появился ректор Стортон, сказал что-то язвительное и моментально закончил этим мой дурацкий разговор с Томасом. Как тогда, когда посоветовал Лауре Уортон лучше учить проклятья. Как тогда, когда задал Ходжу дополнительное эссе.
Странно, в первом семестре я практически не видела ректора Стортона, он редко появлялся в академии. Во втором — натыкалась на него постоянно, как будто он меня преследовал.
А еще — на редкость глупая мысль — но мне захотелось опять оказаться в его доме. Там я чувствовала себя… в безопасности. Потому что ректор уж точно не хотел затащить меня в постель и его не волновали «мои похождения». А Дрангур вовсе был себе на уме. Я до конца не понимала, что ему от меня нужно, но уж точно не то, что нужно Томасу, Ходжу, что нужно было Джимми.
Отлично, в безопасности я себя чувствую рядом с возможным убийцей и его странным фамильяром. Прекрасно просто. Как я дошла до жизни такой?
— Спасибо, Томас, — ответила я. — Это лучшее, что ты когда-либо мне говорил.
Он просиял, улыбнувшись широко, как призрачный кот из сказки.
— В знак моего извинения я хотел бы подарить тебе это.
Он вытащил из кармана небольшую коробочку и откинул крышку. Внутри лежал кулон, украшенный сапфирами. Очень красивый, изящный и достаточно большой. Такой, за стоимость которого можно легко купить всю деревню, где я выросла, и который уж точно не стоит принимать в подарок.
— Ты проведешь сегодняшний вечер со мной?
— Извини, Томас. Сегодня вечером я буду в библиотеке.
— В библиотеке? — Томас казался сбитым с толку. — Зачем тебе это?
— Чтобы подготовиться к занятиям.
— Но ты же девушка! Тебе нельзя много читать!
— Это еще почему?
— Вдруг ты начнешь думать!
По-хорошему, мне давно бы пора начать думать.
— Нет, Томас. Я не проведу с тобой ни этот вечер, ни следующий. Не возьму от тебя кольцо и ключ от дома. Как ты не понимаешь? Я не хочу.
— Я не сдамся, Унни.
К счастью, в этот момент появилась профессор Хейдар, и разговор пришлось завершить. Уже входя в аудиторию, я обернулась и наткнулась на холодный взгляд Ходжа. Светлый, как у дохлой рыбины. Он заставил меня поежиться.
Остаток дня прошел спокойно, даже занятие по проклятьям. Ректор Стортон вовсе на меня не обращал внимания, а я пялилась на слишком длинную прядь светлых волос, прилипшую к его преподавательской мантии. Этак можно было бы заподозрить его в интрижке, но я-то знала, что это — его собственные волосы. Почему-то от этого было весело, как будто я знала какой-то секрет.
Может, поэтому я не удержалась и, когда ректор Стортон проходил мимо, весь такой высокомерный и упакованный в преподавательскую мантию, сдернула волос с его плеча — с хихиканьем.
Наверное, я единственная, кому пришло в голову хихикать на занятии по проклятьям.
Ректор Стортон замер, но, к моему удивлению, не стал меня отчитывать, язвить или заставлять писать эссе. Он… продолжил рассказывать об особенностях родовых проклятий и, кажется, покраснел.