Глава 28
Я не устояла на ногах и больно ударилась спиной об пол. Короткая вспышка боли — и я упустила тот момент, когда Ходж навалился сверху и подмял меня под себя. Я выгнулась, пытаясь оглядеть кабинет и найти что-нибудь, что сошло бы для защиты. Вот бы схватить стул и огреть им Ходжа по голове! Но ни до одного из стульев я дотянуться не могла.
Да провались все к низвергнутым! Извернувшись, я укусила Ходжа за губу. Он вскрикнул, ругнулся, и тут я обратила внимание на то, чего не замечала раньше — на ледяной холод, который затянул весь кабинет.
— И что это вы здесь делаете, молодой человек?
Внезапно раздавшийся скрипучий голос заставил Ходжа замереть и сесть, сжимая мои бедра коленями, а запястья прижимая к полу.
Макушку кольнуло морозом, а перед глазами вдруг все поплыло, как будто мне на лицо накинули прозрачную белую ткань.
— Кто здесь?
— Какая разница? — угрожающе проскрипел призрак, продолжая висеть над моей головой. — Как вам не стыдно! Немедленно прекратите! Такой позор в стенах академии! Это ваш последний день здесь, помяните мое слово!
— Ты… призрак? — поморщился Ходж. — Бывает же. Уматывай отсюда!
Призрак затрясся от злости, поверхность его тела пошла рябью, как вода от брошенного в нее камня.
— Это уже ни в какие ворота не лезет, адепт! Немедленно вон отсюда! Вон!
Пока Ходж смотрел на призрака, я снова нащупала пальцами скользкую чернильницу и сжала ее изо всех сил.
В этот момент академию тряхнуло, как будто мы находились на корабле.
— Что еще за?..
Ходж заозирался, и я, улучив момент, ударила его чернильницей. На нас вылилась новая порция краски синей краски, Ходж схватился за глаз, и тут хлопнула дверь.
— Ходж! — раздался мужской голос, от которого снова все затряслось.
Ходжа отбросило от меня и впечатало в стену, как тряпичную куклу.
В дверях стоял ректор Стортон (его только еще здесь не хватало!), а за его спиной маячила бледная Лаура. Дверь снова хлопнула, и Лаура осталась в коридоре.
Ходж, рухнувший на пол, не шевелился. Я сжала в руке чернильницу, встала, вытерла рот от слюны Ходжа и горьких чернил и подошла к нему.
Присела на корточки и принялась шарить по карманам. Руки у меня тряслись, я не могла поверить в то, что только что произошло, и в то, что я в самом деле после этого добровольно прикасаюсь к Ходжу.
Монеты, платок, какой-то мусор… нашла! Я вытащила наружу увесистый кристалл и мстительно зашвырнула его в угол. Судя по размеру, радиус действия у него должен быть небольшой, так что…
Я соединила вместе ладони, и с радостью почувствовала между ними знакомое тепло, увидела светло-голубой свет. Почему-то он трясся, как желе. Это у меня руки так колотятся?
Неожиданно пошел дождь, вокруг загромыхало.
— Да проклятая жабья икра! Танг! Танг, вы мне всю академию разнесете! Танг! Придите в себя! Уннер! Унни, ну что ты?
Что-то лопнуло, прозвучал гром.
— Унни! Слушай мой голос. Проклятье. Да чтоб тут все провалилось. Унни! Все хорошо!
Унни? Неважно.
Я с трудом кивнула и сжала зубы. Нужно было взять себя в руки, успокоиться, но — вокруг все падало и взрывалось, откуда-то хлестала вода, как во время шторма. От этого становилось только страшнее, и шум вокруг усиливался.
— Оглуши ее, Олли! — проскрипел откуда-то издалека голос призрака.
Он все еще здесь?
Кажется, ректор Стортон ничего не услышал.
— Унни, я сейчас до тебя дотронусь, не пугайся. До руки, вот так. — Ладонь обхватили бережные пальцы, подняли и положили на что-то твердое.
Тук-тук-тук.
Это его сердце бьется?
Я вздрогнула.
— Тише, Унни, давай, дыши со мной. Считайте, как стучит сердце. Давайте вместе. Один, два, три…
Четыре, пять, шесть…
Тук, тук, тук.
Сначала удары сыпались один за другим, быстрые, почти бешеные, а потом начали успокаиваться, я и сама не заметила, как тоже начала дышать ровнее, а потом, кажется, шум вокруг утих, и вода перестала хлестать меня по лицу.
— Шестьдесят, шестьдесят один… Ну вот. — Ректор замолчал. — Унни, хорошая моя, ты в порядке? Открой глаза.
Я затрясла головой. Как он меня назвал? У меня что, видения?
А потом я все вспомнила и… кажется меня снова начало колотить. Я открыла глаза и уставилась за спину ректора Стортона, на Ходжа, который по-прежнему лежал у стены. Он был мокрым, как и все вокруг, его лицо и одежда были испачканы темно-синими чернильными пятнами, из брови сочилась темная кровь. Но он, кажется, дышал. Я его не убила.
— Танг! Танг, посмотри на меня!