— Бен, ты не вовремя, — устало сказал он.
— Почему, как раз вовремя, иначе все бы пропустил. Ты когда-нибудь пробовал быть привидением, Олли? Тем более прикованным к подвалам нашей академии? Это невыносимо скучно, невыносимо!
— Как тебе могло быть скучно в подвалах рядом с мадам Кэри, Бен?
— Страшная женщина, — проворчало привидение, и полупрозрачная поверхность его тела пошла рябью. — Однажды она гоняла меня шваброй по подвалам и кричала, что «паразитам в ее академии не место». Убеждать, что академия больше моя, чем ее, было бесполезно, пришлось прятаться. Так что мне было страшно и скучно, Оливер, скучно и страшно.
Ректор Стортон снова потер лоб и ничего не ответил.
— Ну так? — нетерпеливо скрипнуло привидение. — Вы хотели поговорить? Милочка, вы остановились на том, что ты дала Олли пощечину. Продолжайте, прошу вас. Представьте, что меня здесь нет.
Призрак попятился и наполовину втянулся в книжный шкаф, оставив на поверхности только свою любопытную голову.
Некоторое время ничего не происходило, а затем ректор Стортон произнес, отступая к столу.
— Прежде, чем я верну вас сумку, Танг, я должен попросить вас кое о чем. Дело в том, что…
— Как вы можете? — не выдержала я, обернувшись к привидению и заглядывая в наглые черные провалы, которые заменяли ему глаза.
— Что? Что вы так глазами сверкаете, милочка? После смерти на многие вещи начинаешь смотреть проще. В том числе и на страсти, которые разгораются между тобой и моим дорогим Олли. Хотя если бы я был жив и преподаватель моей академии вздумал крутить амуры с адепткой, я бы…
— Я говорю о том, что вы вот так запросто разговариваете с человеком, который вас убил.
Привидение замерло. Глаза провалы на секунду исчезли, а затем снова появились — видимо, это был призрачный элемент моргания.
— Подождите, Уннер, — холодно произнес ректор Стортон и прищурился, глядя в сторону привидения. — Бен, ты что, сказал адептке, что я тебя убил? У тебя совесть есть?
— Конечно, ты меня убил! — воскликнул призрак и беспокойно задрожал, как желе. Кажется, он даже глубже втянулся в шкаф от… смущения?
Я поежилась, только сейчас заметив, что в кабинете ректора Стортона стало довольно прохладно. Ректор бросил на меня быстрый взгляд, подался вперед, но ничего не сделал, взяв руки какие-то бумаги со стола.
— Убил, говоришь? — проговорил он, перебирая их с нарочито равнодушным видом. — Бен, а давай-ка расскажем Уннер, как все было на самом деле?
— Нет! Ты не посмеешь! Адептке не следует этого знать!
— А что ты мне сделаешь?
— Я… — призрак осекся. — Я больше никогда не появлюсь, так и знай!
Ректор Стортон наклонил голову, отчего длинные волосы упали на плечо, а свет солнца блеснул в синих глазах.
— Я не слишком расстроюсь по этому поводу после сегодняшнего. Итак, Уннер, случилось все три года назад.
— Три с половиной.
— Отлично, Бен, хотя бы в этом вопросе ты честен.
— Призраки не умеют врать, — возразила я. — Ректор Стортон, то, что вы сделали…
— Рад, что вы хорошо знаете существознание, Уннер, — перебил ректор. — Разумеется, призраки врать не умеют. А вот выражаться туманно, преувеличивать, напускать тумана — это их любимое дело. Хотя Бен и при жизни был склонен к театральным эффектам и… розыгрышам.
— Олли, даю тебе минуту на то, чтобы замолчать!
— И не подумаю. Так вот, это произошло три с половиной года назад. Мы с ректором Тернером кое-что отмечали в этом кабинете. И слегка перебрали. Ну, я слегка, а ректор Тернер — весьма сильно перебрал. Настолько, что встав, начал шататься и разбил мою любимую фигурку мантикоры, стояющую на столе. Между прочим, ей было больше ста лет.
— У меня был повод для праздника! — возмутилось привидение. — Не каждый день профессор моей академии и мой друг, — ты, Олли, я все еще считаю тебя другом, — оказывает королю такую услугу, спасая ее высочество принцессу от отвратительных, мерзких, летучих…
— Опустим подробности, Бен, — прервал ректор Стортон. — Секреты ее высочества принцессы не должны стать достоянием общественности.
«ТЫ ГОВОРИШЬ О ПРИНЦЕССЕ, ЯНГ!» — как наяву услышала я грозный рык.
Так ректор Стортон оборвал речь профессора Янга много дней назад, когда тому вздумалось шутить о принцессе и о том, как ей понравятся некоторые части ректора Стортона, который вдруг превратился в чудовище и увеличился в размерах.
Наверное, ректор Стортон все-таки ее любит, раз так сражается за ее честь и даже упоминать ее запрещает без должного уважения.
Унни, глупая ты мантикора, тебе до этого какое дело⁈