— Бен! — рявкнул ректор Стортон. — Это неприлично!
— А целовать адептку — прилично?
— Знаешь что… — Он запнулся и потер пальцами лоб. — Прошу прощения Танг. За эту сцену и за… — Он снова замолчал. — Бен, ты не мог бы нас оставить?
— Нет.
— Бен! — рыкнул ректор Стортон, и призрак вздрогнул, мгновенно теряя шутливый настрой.
— Ладно-ладно. Я буду за стенкой.
— За двумя, пожалуйста.
— Изверг, — буркнул призрак и… в самом деле скрылся глаз.
— Уннер, — обернулся ко мне ректор Стортон. — Уннер, послушайте, я должен сказать…
— Не нужно, — перебила я. — Я не думаю, что это подходящая тема для разговора ректора и адептки.
— Уннер…
— Мне нужно идти на занятия.
Я взяла со стола сумку и направилась к двери, но ректор перегородил мне дорогу. Его синие глаза зло прищурились, он снова стал выглядеть надменно. Забавно. Я только сейчас поняла, что отвыкла видеть его таким, хотя раньше мне казалось, что никакого другого выражения лица у него не бывает.
— Нет, вы меня выслушаете!
— Иначе — что? Попытаетесь меня обесчестить меня в пустом кабинете, как Ходж? Закажете оркестр, чтобы опозорить меня на всю академию, как сделал Томас Морвель? Или, может, скажете мне, что ничего лучше вас в моей жизни все равно не произойдет, как Рыжий Джимми?
Чем дольше я говорила, тем выше поднимался мой голос, и к концу своей речи я уже почти кричала. Ректор Стортон выглядел сбитым с толку.
— Уннер, послушайте…
— Я не хочу ничего слушать. Пожалуйста, проявите ко мне уважение хотя бы в этом.
Он сжал зубы, так что губы превратились в тонкую нитку.
— Как вам будет угодно, — произнес ректор Стортон и отступил.
Проходя мимо него, я украдкой вдохнула поглубже. Тяжелый, немного горький запах с пряными нотками, которые я не могла назвать. Что-то интригующее и теплое.
— Ректор Стортон, — позвала я, не оборачиваясь.
— Да? — мне кажется, в его голосе прозвучала надежда. Хотя наверняка я это придумала.
— Мне кажется, вот уже несколько дней я вполне способна снять с вас проклятье. Нужно только кое-что забрать из будуара.
И раньше, чем он успел что-то ответить, я вылетела из кабинета и с громким хлопком заперла дверь.
Закрыла лицо руками и попыталась успокоиться, считая свои одинокие удары сердца.
Глава 32
Должно быть, я стояла за дверью кабинета ректора довольно долго, потому что услышала сначала шелест, а затем — скрипучий голос призрака.
— Итак, Олли…. Ох, у тебя здесь радуга? Занятно, занятно. Эта Танг все-таки довольно сильная волшебница, ты не замечал? Стихийные всплески такой силы, учитывая, что она активно обучается и ежедневно использует свой магический резерв для заклинаний. Впрочем, сейчас не об этом. Давай-ка обсудим будущее академии. Во-первых, я возмущен… Олли? Что с тобой?
— Давай потом поговорим, после занятий.
— Послушай…
— Вечером, Бен, во имя всех святых!
За дверью раздались шаги, и я поспешно направилась вперед. Мне нужно на занятия, которые уже вот-вот должны начаться. Я едва не споткнулась, поняв, что сейчас мне предстоит сидеть на уроке по основам проклятий.
Который ведет ректор Стортон.
А я, разумеется, снова не подготовилась.
Ох, во имя святых и низвергнутых!
Впрочем, я надеялась, что у ректора Стортона хватит такта не замечать меня сегодня и впредь. Щеки горели, когда я подходила к двери кабинета, ушибленное вчера колено ныло и заставляло хромать, но до изящества походки мне не было никакого дела.
— Унни! — окликнул меня мужской голос, и я замерла.
Томас Морвель. Только его не хватало.
Замерев перед самым кабинетом, я обернулась.
— Все еще хочешь предложить мне стать твоей любовницей?
Я сжала руки в кулаки и принялась считать. Раз, два, три, четыре… Только бы не устроить потоп.
Томас приблизился ко мне. Одетый с иголочки, идеально причесанный, сияющий легкой аристократической улыбкой.
— Вообще-то, нет, не собирался.
От удивления я разжала кулаки и сбилась со счета.
— Что?
— На самом деле, у меня для тебя плохие новости, — произнес он, и идеальная улыбка поблекла.
— Какие? — опасливо спросила я.
— Боюсь, я увлечен другой женщиной. Мы должны расстаться, Уннер, и больше не сможем быть вместе.
Он заглянул мне в глаза.
— Ты разбил мне сердце. Возможно, мне придется бросится со скалы от тоски.
— Уннер! — ужаснулся Томас, хватая меня за руку.
Он что, поверил? Во имя всех святых. Он или крайне наивен, или крайне самовлюблен.