Взгляд синих глаз был непривычно открытым и бесхитростным, ни злости, ни привычной безэмоциональной маски, ни отстраненности. Там был — ураган.
Как же хотелось в это поверить!
— Единственная девушка, по которой вы должны сходить с ума, — это ее высочество принцесса, ректор Стортон. Прошу вас, не… — Голос мне внезапно изменил, пришлось запрокинуть голову, чтобы сдержать слезы, готовые хлынуть из глаз. — Не… Не мучьте меня больше. Хватит.
Несколько секунд ничего не происходило, и я наконец смогла взять себя в руки. Готова расплакаться, как какая-нибудь аристократка! Ну и куда это годится? А если бы меня сейчас увидела мачеха? В объятьях мужчины, который помолвлен с другой, прошу его оставить меня в покое. Прошу, а не метаю в него молнию! Даже не убегаю!
Как это стыдно!
Я закрыла глаза.
Приказав себе успокоиться, я сжала руки в кулаки. Хотела бы я отойти еще дальше, но я и так спиной опиралась на дверь.
— Ректор Стортон, прошу отпустить меня, — почти ровно проговорила я. — Эта ситуация, в которой мы оказались, недопустима и возмутительна.
— Танг. — Я, кажется, упустила момент, когда ректор Стортон поднялся, потому что голос его прозвучал совсем рядом, как будто он стоял напротив. — Провались все к низвергнутым, причем здесь ее высочество?
От возмущения я распахнула глаза. Выглядел ректор Стортон удивленно, как будто в самом деле не понимал, о чем я говорю.
— Как причем? Вы помолвлены!
— А, вот вы о чем, — ректор Стортон опустил взгляд и вдруг совершенно по-мальчишески почесал затылок. — Как же вы узнали?.. Это не имеет значения.
Не имеет значения! Помолвка не имеет значения? Он настолько не ценит свою невесту? И меня — тоже?
Мне стало так неприятно, что я развернулась и схватилась за дверную ручку. Бежать отсюда, бежать как можно скорее!
— Уннер, — ладонь ректора Стортона легла на мою. — Унни, стой. Я должен объясниться.
— Я слышала достаточно, — отрезала я. — Если вы не видите ничего плохого в изменах, то я не желаю в этом участвовать!
— Уннер! — окликнул ректор Стортон, пока я безуспешно пыталась открыть дверь. — Уннер-р-р-р…
Мое имя перешло в рык, я услышала треск ткани, и ладонь ректора, лежащая на моей, за доли секунды превратилась в лапу, рукав черной рубашки разошелся по шву.
Провались все к низвергнутым! Моя попытка снять проклятье не сработала?
Это значит, что я на самом деле не люблю ректора Стортона? Или что я пока не отдала ему то, что должна отдать?
И почему, чтобы мантикора тут все съела, я в глубине души радуюсь тому, что проклятье, нас двоих связывающее, все еще действует⁈
Я просто жалкая. Мачеха бы за такое мне не дала пряник, и была бы права!
— Проклятье. Уннер-р-р, — голос ректора Стортона прозвучал тихим рокотом. — Уннер, будет лучше, если вы обернетесь.
Его тело, увеличившееся в несколько раз, покрытое звериной шерстью, почти касалось моего, и я слышала, как в груди ректора Стортона бьется огромное сердце, чувствовала макушкой его тяжелое дыхание.
— Будет лучше, если вы меня выпустите, ректор Стортон. Решить вопрос с невинностью мы, боюсь, сейчас не в состоянии.
Я покраснела от собственной дерзости, но ничуть о ней не жалела. Да, я не аристократка. Я не благородная леди, у меня нет компаньонки, меня некому защитить, а моя репутация втоптана в грязь. Глупо делать вид, что я, как и Лаура, понятия не имею, о чем идет речь.
Молчание, воцарившееся после моего ответа, затягивалось.
— Уннер, будьте внимательны с тем, что я сейчас скажу. Помолвка с принцессой не имеет значения, потому что никакой помолвки нет.
Я обернулась, чувствуя, как в груди колотится сердце. Вот глупая! Как будто это что-то для меня меняет!
— Я не дура, ректор Стортон. Все знают о вас и о принцессе. К тому же…
— А еще все знают о вас, Танг, и о половине адептов мужского пола академии, но от этого сплетни не становятся правдой.
— Но…
— Ее высочеству пятнадцать, Танг! Она ребенок! — зарычал ректор, и его чудовищная морда исказилась гневом. — За кого вы меня принимаете?
Длинный пушистый хвост заметался из стороны в сторону, острые уши прижались к голове.
О, он в самом деле зол.
Но меня таким не испугаешь.
— Вы ведь пока и не женитесь, — заметила я, скрестив руки и стараясь говорить спокойно.
Учитывая, что меня потряхивало, вряд ли моя попытка была успешной.
— Танг, я ведь говорил вам, что не могу жениться, — раздраженно махнул хвостом ректор Стортон.
— Вы говорили, что никогда не женитесь на мне. Спасибо, я хорошо это усвоила, хоть никогда и не давала повода подумать, что заинтересована в браке. А сейчас, ректор Стортон, я хотела бы вернуться в свою комнату.