Тоже мне, новость. Я тоже знаю, что я тут. И что теперь? Я же об этом не кричу!
— УННЕР!
Я сотворила небольшую заготовку под заклинание и огляделась. Во имя всех святых! Кладовка со стульями! Ни одного окна. Как меня угораздило из всех комнат выбрать именно эту?
Кто вообще делает кладовку на втором этаже?
— УННЕР!
— Олли, ты ее пугаешь, — мягко проговорил Дрангур. — Разве я так тебя учил разговаривать с дамами?
— Ты издеваешься? Она… она… Она!
Впервые в жизни я стала свидетельницей того, что ректору Стортону не хватает слов. Но радоваться этому как-то не хотелось.
— Бен, иди к ней.
— Вот уж нет, — скрипнул призрак. — Она же русалка! Вдруг она… да мало ли что она может сделать со скромным бедным привидением!
— Ты что, боишься?
— Разумно опасаюсь. Сам иди, раз ты такой смелый.
Тяжелый вздох.
— Уннер. Унни…
Ох, я уже Унни!
— Унни, откройте дверь, нам нужно поговорить.
Вот уж нет. Кому нужно? Каким нам? Мне вот не нужно. Мне нужно отсюда сбежать.
Я лихорадочно пыталась придумать подходящее заклинание. Устроить потоп? Пробить стену? Превратить себя в комара? Но как потом без посторонней помощи снова стать человеком?
— Унни… — тихо начал ректор Стортон, а затем ударил по створке кулаком: — Да открой дверь!
Не открою, мне и тут неплохо! Во имя всех святых, как же он зол! Я перебирала в памяти все, что касается русалок, и приходила к неутешительным выводам: их, как и других опасных волшебных существ, можно было убивать. И даже нужно. Я наполовину человек — но кого интересуют подробности?
Провал! Как же отсюда выбраться?
Дверь снова содрогнулась от удара, и я отступила вглубь комнаты.
— Унни! Унни, послушай… — начал ректор Стортон и замолчал.
— Продолжай, Олли, у тебя отлично получается, — тихим (как он, наверное, думал) шепотом подбодрил Дрангур. — Скажи, что ей нечего боятся.
— Унни, тебе нечего… — ректор Стортон замолчал.
— … нечего боятся! — прошептал Дрангур, и я против воли закатила глаза.
— Конечно, ей нечего! — проскрипел призрак. — А нам?
Вот… стало обидно до слез. Я думала, мы с Беном успели подружиться, хотя бы немного. Я всегда думала, что ему нравлюсь. В обычном смысле, человеческом. Не в таком, котором женщина может нравится мужчине. Но стоило ему узнать о том, что я русалка, — и он даже не хочет ко мне приближаться.
Глупая Унни! А на что ты рассчитывала?
— Унни, послушай. Я даю слово, что не причиню тебе вреда. Выйди.
Нет уж. Как известно, обещаниям мужчин не стоит верить. Тем более, если ты русалка, и он обещает тебя не убивать.
— Скажи, что мы отойдем, и у нас нет оружия, — прошипел Дрангур.
Интересно, он думает, я — глухая?
— Унни, послушай…
— Нет оружия… Оружия нет, да что же ты молчишь!
— У нас нет…
— Оружия! Оружия…
— Ору… Дрангур, а ты не мог бы уйти куда-нибудь? И ты, Бен? Давайте, двигайте отсюда оба.
— Но Олли…
— ВОН!
Послышалась возня, а затем снова повисла тишина.
— Унни, мы одни, выйди, пожалуйста.
Нет.
— ДА ПРОВАЛИСЬ ВСЕ К НИЗВЕРГНУТЫМ! — зарычал ректор Стортон. — Я ЧТО, РАЗГОВАРИВАЮ С ПУСТОЙ КОМНАТОЙ⁈
Да, так и есть. Уходи отсюда, пожалуйста. А я как-нибудь попробую сбежать.
— Унни, почему ты ничего не сказала? — вопрос прозвучал устало, и я услышала, как двери коснулась огромная лапа.
Чтобы он меня сразу убил?
Мою маму в деревне не любили. Все знали о том, что она — русалка. На гравюрах их рисуют с длинными рыбьими хвостами, но у моей мамы было две ноги, как у людей. Мачеха не знала точно, откуда она взялась, как будто отец, простой деревенский рыбак, просто выловил ее в море и привел в деревню, сделал своей женой. Моя мама жила там почти год, родилась я.
А потом она сбежала, должно быть, вернулась в море. Отец последовал за ней спустя всего пару недель.
Мачеха говорила, что мама была похожа и не похожа на людей одновременно. По ее рассказам я представляла себе высокую и изящную светловолосую женщину, которая ходит по деревне так, как будто плывет. Она совсем не скрывала то, кто она: могла уплыть в море на целый день и вернуться с наполненными жемчугом ракушками, могла разговаривать с рыбами, могла заговаривать волны. Даже одежду она себе мастерила из ракушек и водорослей, в детстве мне было ужасно любопытно посмотреть на такое, я даже пыталась сшить себе похожее платье. Не получилось, конечно.
Несмотря на неприязнь, деревенские маму не трогали. По оговоркам мачехи я поняла, что пытались, но она, наверное, была достаточно сильной, чтобы дать отпор.