– Сюзанна, может быть, вы видели или слышали что-то, что могло бы уличить Морли? Может, вы подозреваете, почему Морли считает вас опасной для себя?
– Я никогда не видела мистера Морли. Я и отца своего редко видела, Джеймса Мейкписа. Мои платья и мамин миниатюрный портрет – это все, что я взяла с собой из дома. Эта миниатюра – все, что от нее осталось. Единственное ее изображение.
– Дайте-ка еще разок взглянуть на нее!
Прежде чем передать портрет Киту, Сюзанна снова взглянула на миниатюру. «Нет, она не могла быть убийцей!»
Кит взял у нее портрет.
– «Сюзанне Фейт от мамы. Анна», – прочитал он вслух надпись на обороте. – Фейт – то есть верность. Может быть, это шифр, или она открывается? – И Кит принялся вертеть миниатюру в руках и ковырять ногтем края.
Сюзанна вскрикнула, и он вопросительно уставился на нее.
– Пожалуйста, только не повредите!
Кит с видимым усилием прекратил свои манипуляции и вернул миниатюру Сюзанне.
– Но, Кит... даже если... эта миниатюра каким-то образом является уликой, откуда мистеру Морли знать, что она у меня?
– Не представляю, Сюзанна. – Он помолчал. – А ваш отец, Джеймс, знал, что она у вас есть?
– Да. Незадолго до его смерти я видела, как он разглядывает ее, и... – Она вдруг замолчала, словно что-то вспомнив. – Он еще сказал тогда: «Ну конечно!»
– То есть? – нахмурился Кит.
– Я застала его в своей комнате, он разглядывал миниатюру. Но смотрел не на изображение, а на обратную сторону, и мне это показалось странным. А потом произнес: «Ну конечно». И прозвучало это так, словно он доволен и в то же время взволнован.
– Наверное, он о чем-то догадался. – Кит погрузился в молчание и, задумавшись, машинально опустился в кресло и вытянул ноги. – А как получилось, Сюзанна, что вы покинули дом только с одними платьями и этой миниатюрой?
– Потому что все остальное из дома вынесли. Как видно, за все наши вещи не было заплачено.
– А что за люди их выносили?
– Какие-то веселые парни. Все на одно лицо. Тот, в которого я хотела запустить вазой, был невысоким, коренастым, у него почему-то была всего одна бровь и голубые глаза. Ох! Я только сейчас поняла! Ведь мне передалась мамина вспыльчивость. Мисс Джонс говорила, что мама была вспыльчивой. – Эта мысль необычайно взбодрила Сюзанну. Как приятно сознавать, что она от кого-то что-то унаследовала. Но лицо Кита осталось серьезным и задумчивым.
– Я полагаю, эти люди обыскали ваш дом по заданию Морли. Но опять же не уверен, что это можно доказать.
– Но у папы действительно не осталось никаких средств к тому времени, когда он умер. Его поверенный это подтвердил. И откуда мистер Морли мог узнать, что папа его в чем-то подозревает?
– Не знаю. – Кит устало потер руками лицо. Он явно нервничал, Сюзанна внимательно наблюдала за ним. Таким она его еще не видела. Кит некоторое время размышлял, и вдруг лицо его просияло.
– Но, если они не нашли то, что искали, то не пытались бы вас убить. Значит, у нас еще остается шанс.
– Не знаю, чему вы радуетесь, если полагаете, что они снова попытаются меня убить!
– Да. Мне очень понравилось спасать вас, рискуя жизнью, мисс Мейкпис.
– Думаю, это ваша обязанность.
Он криво усмехнулся.
– Иначе я и не стал бы этого делать.
– Просто легче не дать мне стать трупом, чем потом избавляться от него, – фыркнула Сюзанна.
– Ну, хватит. – Он произнес это так холодно и резко, что ей кровь бросилась в лицо. Она даже захотела извиниться, хотя и не поняла, в чем ее вина. Кит встал и принялся мерить комнату шагами. Это тоже не было свойственно ему. Он предпочитал не делать лишних движений. Наконец, он остановился и весьма кстати зажег обе лампы. В комнате стало светло.
– Кит, – пробормотала Сюзанна, – почему вы так уверены, что в этих преступлениях виноват мистер Морли?
– Я не уверен.
– Уверены. Вы говорили очень убежденно.
Он помедлил.
– Чутье подсказывает, – небрежно бросил он с усмешкой. Но его секундное колебание сказало Сюзанне, что ее собственное чутье не подвело ее: тут кроется что-то еще. Что-то глубокое, давнее. То, о чем она предпочла бы не знать, хотя это ей необходимо.
– Это связано с Каролиной Оллстон?
Она постаралась сказать это словно невзначай, чтобы он не почувствовал себя загнанным в угол, не погрузился в молчание или не отделался шуткой.
Как же все-таки сложно иметь дело с мужчиной!
Тем более с этим мужчиной.
Кит остановился, повернулся и снова сел на стол, скрестив на груди руки, и уставился на нее с бесстрастным лицом. Она храбро выдержала его взгляд, и тут на губах его появилась улыбка. Киту нравилось, когда ему бросали вызов. Когда его заставали врасплох.
Сюзанна подозревала, что ему редко встречались достойные противники.
– Я ничем не смог ей помочь, – сказал он так мягко, словно слова прошли долгий путь из далекого прошлого. – Каролине...
– А она нуждалась в помощи? – бесстрастно спросила Сюзанна.
Какое-то время Кит молчал, а когда заговорил, то смотрел не на нее, а на лампу:
– Отцом Каролины был сквайр из Барнстабла. Он почти не бывал трезвым и проиграл в карты все деньги. Но Каролину это устраивало. Он быстро напивался до бесчувствия и уже не мог ее бить. – Кит невесело рассмеялся. – Он привык распускать руки, кулаки у него были тяжелые, и Каролина была вся в синяках. Я тайком брал у отца ликер, чтобы она поила своего отца. Однажды отец меня поймал и задал хорошую трепку. Думал, это я балуюсь ликером. Впрочем, такое тоже бывало, – покосившись на Сюзанну, добавил он.
– Я ничуть не удивлена, – мягко поддразнила его Сюзанна, но под ложечкой у нее засосало, так стало за него больно. Он немного расслабился, опустил руки и решил продолжить свою историю:
– Каролина... была необычайно красива.
– Об этом я уже наслышана, – нехотя откликнулась Сюзанна.
Кит приподнял бровь в ответ на ее саркастический тон.
– И очень расчетлива. Теперь я это понял. Но тогда... я и Джон Карр, мой закадычный друг, с ума по ней сходили. Она это хорошо знала и старалась посеять между нами вражду. В ней было нечто, вызывающее желание ее защитить. – Он посмотрел на Сюзанну в упор с некоторым вызовом. – Я хотел жениться на ней.
Это прозвучало не то обвинением, не то оправданием. Его тон удивил Сюзанну. Неужели Кит думает, что она упрекнет его в том, что он так и не женился? Или полагает, что она, Сюзанна Мейкпис, как и Каролина, рассчитывает повысить свой социальный статус путем замужества?
– Будь у меня побольше храбрости, я бы женился на ней. Но отец убил бы меня, потому...
– Вам было всего семнадцать, – осторожно заметила Сюзанна.
– В семнадцать уже разрешено заключать брак, – заметил он резко. – Семнадцатилетние женятся сплошь и рядом. Мои родители поженились в семнадцать.
Она слегка покраснела.
– Но вы к тому же были сыном герцога.
– Я и сейчас сын герцога, – произнес он с горечью. – Короче говоря, я мог бы ее спасти, но не спас. Потому что мне было семнадцать, потому что я был сыном герцога и боялся отца.
– А Джон Карр?
Кит помолчал.
– Он тоже хотел жениться, но его отец, как и мать, был категорически против. Однако она предпочла меня, и мы оба это знали.
Он снова в упор посмотрел на Сюзанну, оценивая ее реакцию.
– Ведь я сын герцога, – объяснил он, – а Джон – сын барона.
– Нет! – воскликнула Сюзанна. Он с недоумением посмотрел на нее. – Это потому, что вы – это вы, – добавила она еле слышно. – Продолжайте.
– Тогда еще жива была матушка, и отец устраивал каждый год праздник в «Розах», куда приглашали всех местных жителей. В тот год пришел и мистер Морли – он, кажется, собирался баллотироваться в парламент и хотел заручиться поддержкой отца. Я помню тот момент, когда он впервые увидел Каролину. Он выглядел вполне равнодушным. И я не мог не позавидовать ему.
Сюзанне не очень приятно было это слышать.
– Почти весь вечер Каролина беседовала с ним, хорошо понимая, каково нам с Джоном. Морли с улыбкой посмотрел на меня, и в этой улыбке проявилась вся его сущность. В тот момент он... – Кит сделал паузу. – Он возненавидел меня, хотя мы не были знакомы. Я повернулся к ним спиной. Они ушли, вдвоем. Каролина и Морли. Джон подошел ко мне и сказал: «Она просто шлюха, Грантем».