– Мы прикончили две бутылки вина.
– Я не пьяная.
– Я знаю, – промолвил он мягко. – Но и не трезвая тоже. Что я буду за джентльмен, если воспользуюсь твоим состоянием?
Он поцеловал ее в лоб и, глубоко дыша, помог спуститься со своих коленей, а потом, когда она вновь прильнула к его груди, вздохнул.
– Дело не в том, что я не хочу, – сказал он. – Хочу. Ты даже не представляешь, как сильно.
– Представляю, – ответила она, опуская глаза туда, где бугрился перед его брюк.
Он неловко поерзал на кушетке.
– Ну, что я могу сказать? Так уж ты воздействуешь на меня, Саванна Кармайкл. Я глина в твоих руках.
– Скорее цемент.
– Саванна, – предостерегающе произнес он.
– И, увы, не в моих руках.
– Саванна!
– Хотя мне бы очень того хотелось.
– Иисусе.
– Пятилетний план, – напомнила она ему шаловливо. – Я хочу его знать. Только на сей раз без чепухи о невозможности получить то, что ты хочешь. Я ведь здесь, верно?
Его низкий голос был переполнен эмоциями, когда он ответил:
– Да, детка. Ты здесь.
Она прижалась к нему теснее, и они разговаривали, пока не взошло солнце, а после, убаюканная биением его сердца, она уснула.
Глава 8
Когда наутро Ашер проснулся, то первым, что он почувствовал, было восхитительное ощущение тяжести на груди, куда Саванна положила голову. А вот первым, что он увидел, было неодобрение на лице мисс Поттс, которая, подбоченившись, возвышалась над ними.
Ашер моргнул, и его рука, обнимающая Саванну, напряглась, точно защищая ее.
– Звонила ее мать.
– Ее мать? – сонно переспросил он.
– Спрашивала, где ее дочь, раз уж она не пришла ночевать.
– Она, наверное, забыла позвонить. Мы разговаривали до рассвета.
– Ее мать была очень встревожена.
– Мисс Поттс, она взрослая девушка. Ей двадцать шесть.
– Скажите это Джуди Кармайкл. – Мисс Поттс поджала губы. – А как же ее репутация?
– Сейчас не девятнадцатый век.
– К счастью для вас, иначе Фрэнк Кармайкл уже заряжал бы свое ружье. А она стала бы новой миссис Ли.
Он отказался клевать на эту приманку, пусть его сердце и зачастило от самой идеи.
– Гм, – хмыкнула мисс Поттс. – Давайте будите ее и приходите домой. А я пока сделаю яичницу, чтобы она поела перед уходом.
Когда она повернула к дому, Ашер окликнул ее – негромко, чтобы не разбудить свою Спящую красавицу.
– Мисс Поттс.
Она оглянулась, сохраняя на лице неодобрительное выражение.
– Она дорога мне. Очень.
– Когда тебе кто-то дорог, нужно действовать в лучших его или ее интересах. Всегда. Без исключения. – Она поднесла палец к подбородку и задумчиво им похлопала. – Надо бы к воскресенью испечь что-то особенное. В знак примирения.
Ашер усмехнулся.
– Мамин пирог с персиками?
– Точно. – И мисс Поттс, одобрительно кивнув, направилась к лесу.
Саванна пошевелилась во сне, прижимаясь к нему, и Ашер, целуя ее в макушку, обнял ее чуть крепче. Расслабившись, она задышала ровно и глубоко.
Он прокрутил слова мисс Поттс в голове. Когда тебе кто-то дорог, нужно действовать в лучших его или ее интересах. Всегда. Без исключения.
Саванна – молодая, прекрасная, полная жизни – была на восемь лет его младше. Что бы она ни написала для «Финикс Таймс», статья выйдет блестящей, и она уедет из Дэнверса – и от него. Его сердце завязывалось в узел при мысли о том, что после сегодняшней ночи он ее потеряет. Но ничего не поделаешь, такова была ее мечта: стать лучшим журналистом газеты в большом городе.
Для него же покинуть Дэнверс – и убежище своего дома – было, как и раньше, немыслимо.
У них не было будущего. Он, безусловно, не мог попросить ее вместе с ним скрываться в тени. Равно как не мог последовать за ней в город, где люди станут таращиться на него как на урода, как на чудовище – кем он и был. И это еще вопрос, будет ли он интересовать ее где-либо, кроме уединенного пространства его дома в Дэнверсе. Нет. У Ашера Ли и Саванны Кармайкл не было будущего.
Дело в том, что серьезная трагедия меняет тебя навсегда. Ты становишься очень сдержан в своих ожиданиях. Довольствуешься малым. Живешь подачками. Терпишь испытания, понимая, что жизнь ничем тебе не обязана. Ты ничего не ждешь, и когда внезапно случается чудо, ты не веришь в него. Ты знаешь: оно не продлится вечно.
С тихой тоской он снова поцеловал Саванну в макушку. Когда придет время, он отпустит ее. Но сейчас, несколько недель, она будет принадлежать ему, и ничто – ничто – не заставит его уйти от нее, пока не придет пора расставаться.
***
– Я решила, – в четверг за ужином объявила Скарлет. – Вегас! Улет, правда? Девичник в Лас-Вегасе, Вэн!
Саванна покосилась на нее, сидя и считая минуты до момента, когда будет можно выйти, наконец, из-за стола и забраться в кровать. Не выспавшись за несколько часов, проведенных в объятьях Ашера, она чувствовала себя уставшей и раздражительной. Хотя, появись он здесь прямо сейчас, ее настроение мгновенно улучшилось бы.
Она вздохнула с некоторым отвращением к себе. Опять она впала в то самое состояние. Жалкое состояние, когда сделать тебя счастливой может лишь один-единственный человек на свете, и каждая секунда вдали от него кажется зря потраченным временем. Безнадежное состояние, когда тебя так сильно влечет к нему, что ты перестаешь связно соображать, скучая по его ласкам, вспоминая, как его взгляд смягчался, когда он смотрел на тебя, или как из его горла рвался стон, когда он…
– Господи боже, Саванна! Ты меня слушаешь?
– Следи за языком, Кэти Скарлет! – прогремел их отец Фрэнк, после чего опять уткнулся в свои запеченые бобы.
– Она подружка невесты, а девичником занимаюсь почему-то я. Мама! – вскричала она, обращаясь к матери за поддержкой.
Джуди повернулась к старшей дочери и мягко заговорила:
– Пуговка, как тебе идея поехать в Лас-Вегас?
– Скарлет ненавидит Нью-Йорк. А он само спокойствие по сравнению с Вегасом. Вот как мне эта идея.
Скарлет встала и, скомкав салфетку, швырнула ее на стол.
– Саванна Калхун Кармайкл, ты… худшая подружка невесты на свете! – Она выбежала из столовой, и у Саванны появилось стойкое предчувствие, что в следующие несколько минут над их головами будут литься слезы и летать подушки.
Саванна вздохнула, чувствуя себя обессиленной, жалея, что огорчила сестру, и еще жалея себя – ведь они встретятся с Ашером только завтра, а она мучительно скучала по нему, пусть он и жил всего в пятнадцати минутах езды.
Она взяла брошенную сестрой салфетку и медленно сложила ее, а затем сложила свою.
– Я пойду поговорю с ней, мама.
Джуди остановила ее, взяв за руку.
– Поговори сначала со мной.
– Все нормально. Я просто устала.
Ее отец – эксперт по части определения назревающего женского разговора – откашлялся и вышел из-за стола, сославшись на скорое начало своей любимой телепередачи.
– Ты вчера сильно припозднилась, Саванна. У тебя что-то серьезное с этим парнем?
– С Ашером? О. Не знаю, – проговорила она. – Он мне нравится. Это я знаю точно. Что до остального… мы пока слишком мало знакомы.
– Ты ему тоже нравишься.
– Я знаю, мама.
– Тогда почему у тебя такой несчастный вид?
– Честно? Я бы засияла как пуговица, если бы прямо сейчас он оказался здесь.
– А, – кивнула ее мать. – Вот оно что.
– И мне нужно писать статью, а я пообещала описать в ней нашу дружбу – как мы неожиданно сблизились, – но мне кажется, мы теперь больше, чем просто друзья, и я не уверена, можно ли об этом рассказывать. Но если я этого не сделаю, то потеряю шанс получить работу. А мне очень нужна эта работа, мама. У меня нет вариантов. Я обязана ее получить.
– Думается мне, тебе стоит поговорить с Ашером. Убедиться, не против ли он.
– А это важно? – спросила Саванна, чувствуя себя продажной. – Ее ведь не напечатают в Дэнверсе, а он никогда отсюда не уезжает. И мне нужна эта статья. – Вся съежившись, она закивала головой. – Важно. Конечно же, это важно. Я знаю. Важно настолько, что снедает меня изнутри.