Задыхаясь, она закусила губу, стиснула его плечи, до крови впиваясь ногтями в его плоть.
– Ашер, я… я… О-о-о-о!
Ее ноги сжали его талию, а голова откинулась назад. Он приник губами к ее горлу, а когда почувствовал, с какой силой пульсируют вокруг него стенки ее лона, потерял последние остатки самоконтроля и вонзился в нее в последний раз так глубоко, как только смог. Прорычав ее имя, он кончил сильнее, чем когда-либо раньше, и все вокруг начало исчезать, и во всем мире остался существовать только он и невероятно прекрасная, яркая, нежная девушка в его руках.
Саванна, которую он любил.
Саванна, которую он будет любить вечно после того, как она уйдет.
Глава 11
Когда ты впервые понимаешь, что тебе не нужен никто, кроме него
Ашер притормозил напротив ее дома в тот самый момент, когда прибыл автобус в аэропорт. Наклонившись, он притянул лицо Саванны к себе, а затем внедрился в ее рот языком, помечая ее, желая, чтобы она все выходные в подробностях помнила, как они занимались любовью, чтобы общение с другими парнями не могло и сравниться с палящей напряженностью их встреч.
Черт. Не хотел он ее отпускать.
Она застенчиво улыбнулась ему и, покраснев, опустила взгляд.
– Мне кажется, они сразу поймут, чем мы занимались. У меня на лице все написано.
– Вот и хорошо. – Он еще раз крепко поцеловал ее. – Пусть поймут. Особенно десяток парней из соседнего бунгало.
– Ох, Ашер. Я столько времени прожила в Нью-Йорке. Носила черное, ругалась матом. Я – не то, что ищут ребята из Дэнверского загородного клуба. Во мне нет того, что им нужно.
Он взглянул на нее – на полные розовые губы, зардевшиеся щеки, яркие глаза и блестящие каштановые волосы.
– В тебе есть все, что нужно любому мужчине.
– Но я твоя девушка.
И ему не оставалось ничего другого, кроме как снова поцеловать ее – но, увы, коротко, поскольку они услышали, как кто-то резко забарабанил в стекло. С неохотой позволив руке соскользнуть с лица Саванны, он нажал кнопку на дверце, опуская стекло с ее стороны.
Снаружи стояла Скарлет Кармайкл – уперев руки в боки и с чрезвычайно кислым выражением на лице.
– Вот значит как, Саванна? Исчезаем в ночь перед моим девичником, да?
Ашер перегнулся через сиденье, чтобы взглянуть на нее.
– Прости, Скарлет. В этом есть и моя вина.
Скарлет надулась.
– Ашер Ли, еще никому не удавалось заставить Саванну Калхун Кармайкл делать то, что она не хочет. Так что цыц.
– Не говори с ним так, – одернула ее Саванна, беря Ашера за руку.
– Са-ван-на! Автобус уже здесь! Девочки внутри, пьют беллини. Через десять минут нам уезжать, а ты как сквозь землю провалилась!
– Ну, сейчас-то я здесь. Вещи у меня уже собраны, скоро я приду и тоже возьмусь за беллини. – Свободной рукой Саванна помахала Скарлет, отгоняя ее от машины. – Иди. Ну иди же. Я только попрощаюсь, и все.
– Ну так прощайся… быстрее! – прорычала Скарлет, становясь малиновой, как горло при скарлатине, и, сердито шурша подолом своего сарафана в лазурно-белую полоску, промаршировала в дом.
Саванна повернулась обратно к Ашеру.
– Похоже, мне нужно идти.
– Прости, что втянул тебя в неприятности.
Она пожала плечами, затем поднесла его руку к губам и мягко поцеловала ее.
– Оно того стоило.
Он наклонился и, заменив свою руку губами, нежно поцеловал ее со всей любовью, что была в его сердце.
– Будь умницей, поняла меня?
Она кивнула, ласково улыбнулась ему и, выйдя из машины, поспешила к калитке.
С болью в сердце Ашер смотрел ей вслед, а когда за нею закрылась дверь, развернул машину и выехал на восток, в сторону Мэриленда.
***
Саванна села в самом дальнем углу автобуса и прислонила голову к оконному стеклу, не обращая внимания на сестру и семерых ее закадычных подружек со времен школы: Линни, Дженни, Бонни, Милли, Минни, Джинни и Пташку. Для полноты картины не хватало только Кристи и Келли, которые должны были присоединиться к ним на репетиции свадебной церемонии.
Они дружили главным образом оттого, что, во-первых, все они были настоящими южанками, тоненькими и красивыми, а во-вторых, им нравилось, как сочетались их имена, из-за чего они предпочитали называть Скарлет ее первым именем – Кэти. Как-то раз, в старших классах, они приняли участие в конкурсе талантов и спели а-капелла песню Бритни Спирс «Oops! … I Did It Again», используя вместо слов десять своих имен.
Как только все разместились в автобусе, было предложено переименовать Саванну в Вэнни.
– Да-а, Вэнни – очень миленькое sobriquet, – сказала Дженни, которая как-то раз провела неделю в Париже.
– Роскошное, – согласилась Пташка. Мало кто помнил, что на самом деле ее звали Гортензией. В детстве мать называла ее «маленькой пташкой», и это прозвище так с ней и осталось. Впрочем, если бы Саванне пришлось выбирать между Гортензией и Пташкой, она совершенно точно тоже выбрала бы последнее.
– Все за Вэнни? – рассеянно спросила Минни, в десятый раз за время поездки обновляя блеск на губах.
Все, как одна, подняли вверх свои наманикюренные ладошки и в унисон прокричали «да». Кроме Саванны.
– Нет, – сказала она. – Я против. И поскольку откликаться на это имя я не собираюсь, то и смысла его использовать нет, верно, девочки?
Скарлет стрельнула в нее выразительным взглядом, но Саванна только пожала плечами. Она согласилась поехать в Мертл-Бич, пообещав себе поладить с доброжелательными, но недалекими подружками Скарлет, но нелепые клички? Это было уже за гранью.
– Саванна – тоже очень симпатичное имя, – промолвила Джинни, которая всегда выступала миротворцем. – Как Магнолия.
– Или Нисса. Как цветок, – сказала Линни, королева нелогичных умозаключений.
У Саванны закружилась голова. Нисса. Как цветок. Они ушли в перечисление флоры, тогда как Саванна была городом, – не говоря уже о том, что нисса, ради всего святого, являлась деревом, а не цветком. Она прикусила язык почти до крови и заставила себя отвернуться к окну, чуть не разбив о стекло лоб.
И ее мысли, конечно, вернулись к Ашеру.
Как, ну как ей написать следующий отрывок о любви Адама и Кассандры? Неужели она и впрямь должна поделиться тем, что прошлой ночью произошло в спальне Ашера? Саванна тесно сдавила бедра, когда от воспоминаний к ее щекам прилил жар, а глаза заволокло туманом желания. В общей сложности она испытала пять оргазмов, и пятый, утренний, до которого Ашер довел ее, занявшись с нею любовью, когда взошло солнце, был из них самым прекрасным.
Проснувшись рядом с ним на рассвете, с лицом, повернутым к струящимся сквозь окна солнечным лучам, она ощутила, как Ашер отодвинул в сторону ее волосы и зарылся в ее шею лицом. Она испустила вздох, теплый и томный. Тело сладко заныло – и от усталости, и от страсти, – когда она почувствовала поясницей его растущую твердую плоть, дыхание участилось, а потом прервалось, когда она осознала, насколько сильно хочет его – опять, и насколько правильным это ощущается – быть заполненной им, и что сегодня – ее последняя на неделе возможность вновь пережить это ощущение.
Она прижалась к нему спиной и, поощряя его, согнула ногу, а он невесомо прошелся ладонью от местечка под ее грудью до талии, потом до бедра и нежно сжал его. Придвинулся ближе, так что она ощутила, как в ее вход уперлась его плоть. Она накрыла его руку своей, давая ему разрешение, давая понять, что готова, и он вторгся в нее, неспешно и нежно, любовно растягивая ее, пока не достиг упора.
Несмотря на всю его осторожность, она ахнула, когда он вошел, и крепко зажмурилась, когда его бархатистая твердость налилась внутри нее жаром, а он дотянулся до ее груди и начал ласкать ее, мягко перекатывая в пальцах сосок и покрывая поцелуями ее шею.