Его сердце разбилось на осколки, а потом срослось вновь. Только сейчас он понял, как тяжело ей далось решение написать эту статью, как она боялась его реакции, но надеялась, что он сможет понять. Как после мучительных сожалений о том, что другого выхода нет, она доверилась своему редактору, а тот ее предал. Ашер не ставил под сомнение ее искренность; он ее чувствовал. И еще он наконец-то понял, как все произошло, как она влюбилась в него, как верила, что их любовь сможет пережить одну маленькую статью в одной маленькой газете за много штатов от Дэнверса. Она не предполагала, что статью вывернут наизнанку. Не ожидала, что их история станет вирусной и разнесется по всем новостям.
Она отвергла все до единого предложения о работе – не только в «Финикс Таймс» и прочих газетах, но и в «Нью-Йорк Сэнтинел», которые предложили ей вести рубрику «Жизнь». Как, наверное, больно – или здорово? – было послать их к черту. Он почти усмехнулся.
Единственное, чего он не понимал, так это ее решения заработать на их истории. Да, книга была написана замечательным языком, а их образы получились очень точными, хоть и немного романтизированными. Такой новеллой можно было гордиться, но превращать свое фиаско в «Финикс Таймс» в деньги… Этот момент вызывал у Ашера неприязнь. Казался неправильным.
Наконец он добрался до эпилога.
Я думала, что самое главное для меня – вернуть карьеру, но я ошибалась. Самым главным был Ашер, а потерять его стало самым тяжелым испытанием за всю мою жизнь.
Но я заставила себя жить. И обнаружила, что когда после трагедии ты решаешь жить дальше, то худшее ждет тебя впереди. С этим столкнулся Ашер, когда вернулся из Афганистана в пустой дом, в город, который его не принял. Раньше я верила, что он остался в живых ради меня. Теперь я не знаю, правда ли это, ведь я причинила ему чудовищную боль.
Как я уже говорила, я ошибалась, поставив превыше всего свою карьеру. Теперь я знаю, чего лишилась, и мне остается одно: бесконечно раскаиваться, стараясь когда-нибудь стать тем человеком, которого однажды он так сильно любил. А я… я буду любить Ашера Ли вечно.
Конец
Ашер сделал глубокий, дрожащий вдох. По его лицу текли слезы. Срываясь с подбородка, они тихо капали на страницу, и когда бумага намокла, он понял, что на следующей странице тоже есть текст.
Когда он увидел, что там, то его самообладание, уже пошатнувшееся под впечатлением от прочитанного, окончательно превратилось в руины.
100% средств, вырученных за книгу «Однажды», будут переданы в некоммерческую организацию «Операция „Восстановление”», предоставляющую необходимую медицинскую помощь получившим увечья ветеранам войны.
Зажмурившись, Ашер крепко прижал рукопись к груди. Очень долго он сидел неподвижно, впитывая прочитанное, примиряясь с тем, что Саванна говорила правду. Страстно желая увидеть ее, обнять, поговорить с нею и сказать, что еще не поздно, что поздно не будет ни сейчас, ни потом, потому что он никогда и никого не полюбит так сильно, как любит ее.
Когда он больше не мог этого выносить, то вернулся к первой странице и начал читать заново. Он читал долго, всю ночь, пока не заболели глаза, и не пришла пора уходить в клинику на новую операцию.
Глава 19
Когда ты впервые понимаешь, что он любит тебя так же сильно, как ты любишь его
– Саванна Калхун Кармайкл, ты меня вообще слушаешь?
Держа своими изящными, наманикюренными пальчиками толстый журнал для молодых родителей, Скарлет наградила Саванну привычным укоризненным взглядом, и та, поерзав на перилах крыльца, повернулась к младшей сестре лицом. Не далее, как сегодня утром, Скарлет поняла, что беременна.
– Слушаю. Двенадцать рекомендаций о том, как выбрать для своего ребенка лучший детский сад. – Саванна вздохнула. – Не рановато об этом думать?
– В самый раз, – отрезала Скарлет, захлопнула журнал и положила его на колени. – Майский малыш. Разве не чудесно? Рада, что скоро станешь тетушкой?
– Чудесно. И я рада, что у моего племянника или племянницы будет лучшая мама во всем городе.
Скарлет улыбнулась и перевела взгляд за перила, где медленно кружил над газоном разбрызгиватель.
– Даже не верится, что лето подходит к концу. До Дня труда осталось всего две недели.
Думая об Ашере, Саванна кивнула.
На прошлой неделе мисс Поттс передала ей записку: «Ашер сказал, можно публиковать. Мисс Поттс». Сначала Саванна было воспряла духом, поскольку это значило, что Ашер все-таки прочел ее книгу – ее любовное письмо, на каждой странице которого она обнажала перед ним свое сердце в надежде, что, прочитав их истинную историю, он сможет понять, что ею двигало. Но проходили дни, а он все молчал, и мало-помалу ее радость померкла. По мере того, как вечера становились все прохладнее, она все чаще задумывалась о Рождестве, гадая, смогут ли они с Ашером начать все с начала, когда он вернется домой. Только этой мечтой она и жила.
– Я так довольна, что ты продолжаешь писать, – произнесла Скарлет. – По-моему, это замечательно – то, что Тодд предложил тебе аванс за следующую книгу.
– Угу, – пробормотала Саванна. – Я подумываю снять маленькую квартиру где-нибудь в городе. С большой светлой комнатой, где я смогу писать.
– А мы с малышом будем навещать нашу тетю Вэн, прославленную писательницу. Кто бы мог подумать, что в итоге ты станешь писать романы.
Саванна улыбнулась. С некоторых пор она снова научилась улыбаться. Пусть она не была счастлива, но жизнь продолжалась, подстегивала ее, а Саванна, как и Ашер, была борцом от природы.
– Уж точно не я. Это ничуть не похоже на журналистские расследования, но я чувствую, что занялась правильным делом, хотя совершенно этого не ожидала. И никто больше мои тексты не искромсает. Утверждение всех редакторских правок было первым пунктом, который я внесла в свой новый контракт.
– Вэн, книга вышла замечательной. И Ашеру она наверняка понравилась. Иначе и быть не может.
Саванна пожала плечами.
– Он должен был прочесть ее пять или шесть дней назад. Я так надеялась получить от него весточку, но…
– Дай ему время, – сказала Скарлет. – Быть может, у него была назначена операция, и он не хотел отвлекаться. Я знаю, это непросто, но запасись терпением.
Саванна кивнула, хотя надежда в ней едва теплилась.
– Знаешь, я только так могла рассказать ему, что совершила ошибку и что ужасно в этом раскаиваюсь. Что он был, есть и будет любовью всей моей жизни.
Поднявшись, Скарлет обняла Саванну за талию.
– Я уверена: все наладится.
Хотела бы Саванна разделять ее оптимизм. Но увы.
– Спасибо тебе, Скарлет.
– За что?
– За то, что заставила меня снова начать жить. За то, что любила меня, когда я была противна сама себе. А я-то говорила, что ты хуже дьявола.
– Помню-помню. Я при этом присутствовала.
– Я была худшей подружкой невесты в истории.
– О да, – согласилась Скарлет. – Ну ничего. Зато ты станешь лучшей в истории крестной матерью, договорились?
Саванна рассмеялась.
– Почему ты продолжаешь давать мне вторые шансы?
– Потому что человеку, которого любишь, можно простить многое, если не все. Именно поэтому я твердо уверена, что Ашер к тебе вернется. Потому что он любит тебя. Я еще не видела, чтобы мужчина так сильно любил женщину. Такая любовь не проходит.
На глаза Саванне навернулись слезы.
– Скарлет, спасибо тебе, – одними губами прошептала она.
Скарлет бросила взгляд на часы.
– Ну, мне пора. Впереди – ужин и большие новости. Бедный Трент. Надеюсь, он готов стать папочкой.
– А если нет, – сказала Саванна, притягивая сестру к себе, – то ты быстро настроишь его на нужный лад.
Скарлет спустилась с крыльца, дошла до машины и, оглянувшись, еще раз улыбнулась Саванне.
– Вэн, я серьезно. Однажды он обязательно к тебе вернется.