Выбрать главу

По словам Джонни, отношения с женщиной могут выполнять две основные функции. Исторически основная функция отношений с женщиной — прокреативная, т. е. размножение, продолжение себя в потомстве. Естественно, каждый может видеть в этом свой смысл. Например, сам Джонни всю жизнь, сколько он себя помнит, был невротиком. И у него был сильный страх смерти. А потому, чтобы хоть как-то успокоить эту невыносимую тревогу, он мечтал, что у него будут дети. Которые станут для него единственным доступным человеку воплощением биологического бессмертия. Кроме того, по мере того как Джонни становился старше и сознательнее, приобретал новые знания, у него всё больше возникало желание передать своим детям то, что он сам вынес из жизни. Поделиться обретённым пониманием окружающего мира и людей, живущих в нём. Наконец, ему как человеку со слабым здоровьем и высоким уровнем тревожности очень хотелось, чтобы если что, было кому стакан воды подать, как говорится. Он знал, что мамы надолго не хватит, и с ужасом представлял, что это такое, когда ты лежишь, тебе плохо, и так ты мог бы ещё прийти в себя и пожить, но ты умрёшь, так как совершенно некому прийти тебе на помощь.

К сожалению, на пути реализации этой жизненной программы Джонни встретился с непреодолимыми трудностями. Как минимум, нужно было найти себе женщину. Понравиться ей, найти с ней общий язык. Найти, заработать денежные средства, чтобы содержать её, а в перспективе и детей. Потом, нельзя быть уверенным, что вообще родятся дети — а вдруг органическое бесплодие какое, у тебя или у жены? И ты же не Иван Грозный, чтобы жён менять, как перчатки. Наконец, строго говоря, мужчина практически никогда не может быть уверен, что он — биологический отец детей, которых он считает своими. Получается, будешь душу вкладывать и стараться ради тех, кто появился на свет в результате того, что какой-то придурок трахал твою жену!

Если бы Джонни был простым обывателем, для которого семья, дети — главный и единственный приоритет в жизни, наверное, у него не было бы другого выбора. Но он — неординарная творческая личность. И у него был особый путь. Размышляя над этим, Джонни вспоминал биографии людей, оставивших след в истории человечества, с которых он в чём-то хотел брать пример: Карл Маркс, Чарльз Дарвин, Альберт Эйнштейн… У них были дети. Но кто теперь об этом вспоминает? Джонни знал об их наследниках только, что сын Дарвина был ботаником, в смысле, специалистом в области биологии растений. Остальные же… Как там, «у Пушкина было четыре сына и все идиоты». Вот у Альберта Эйнштейна, например, был сын Эдуард. Чувствительный юноша, интересовался музыкой и искусством, писал стихи. Изучал медицину, был почитателем Зигмунда Фрейда, и хотел стать психиатром. Однако самого Эдуарда поразила шизофрения. Ему не помогла даже электрошоковая терапия, которая, по словам его брата Ганса, только окончательно загубила его здоровье.

Исаак Ньютон пошёл в этом вопросе ещё дальше. Или, скорее, наоборот, решил не ходить. Умирая, Ньютон гордился тем, что за всю жизнь не притронулся ни к одной женщине. Его единственной любовью (судя по всему, уже на пятом десятке), был прекрасный юноша — швейцарский математик. Впрочем, их отношения так и остались чисто платоническими. Джонни обратил внимание Алёны на то, что Ньютон на смертном одре гордился не открытыми им «законами Ньютона» и не законом всемирного тяготения, а именно сохранением своей невинности. Видимо, он считал это более важным своим достижением, которое сделало возможным остальные. И он не один такой: вспоминались также Иммануил Кант, Ганс Христиан Андерсен, Льюис Кэрролл… Последний, правда, говорят, был латентным педофилом, много рисовавшим и фотографировавшим в обнажённом виде незрелых девочек с позволения, правда, их матерей, не подозревавших о характере его влечения… такая вот Алиса в стране чудес.

Знаешь, я считаю, даже Ньютон напрасно ограничивал себя, — ответила Алёна. Несомненно, он внёс огромный вклад, закладывая фундамент того, что мы теперь называем физикой. И в этом его главная заслуга. Однако, на мой взгляд, он неоправданно ограничил свою жизнь, снизил её качество, не испытав всей полноты человеческих отношений. Но это Ньютон. Ты сравниваешь себя с ним. Но на чём строится твоя уверенность, что ты сам придумаешь нечто такое, что может хоть как-то сравниться с открытиями великих? Сколько тебе лет? Чем ты можешь похвастаться к настоящему времени?

Знаешь, я то и дело встречаю молодых людей… даже нет, не молодых уже, скажем так, людей мужского пола, таких, как ты. И каждый из них так упивается своей якобы индивидуальностью, уникальностью. Каждый, подобно тебе, считает себя гением… только почему-то, правда, непризнанным. Естественно, когда ты один, у тебя нет друзей, ты сидишь, варишься в собственном соку, очень удобно считать себя великим мыслителем. Особенно когда в твоей изоляции ты не имеешь шансов узнать, сколько ещё повсюду таких же, у которых во всём существенном такие же взгляды на жизнь. Которые сходным образом каждый забились в свой угол, в свою скорлупу. Они были бы очень рады поделиться с каждым, кто захочет послушать, своими, как им кажется, великими открытиями. Когда начинаешь с таким говорить, он от радости прямо-таки брызжет, захлёбывается слюной. Прямо-таки из кожи вон лезет рассказать тебе, как устроен мир. Только слушать, как правило, никто не хочет. И неудивительно! Ведь он не может знать, на самом деле, практически ничего про окружающий мир, безвылазно сидя в своей скорлупе. Живя в мире своего бреда, своих фантазий, которые он выдаёт за реальность, за полным отсутствием в его жизни другой, настоящей, подлинной реальности.

Естественно, я понимаю, вначале проще жить в плену собственных иллюзий, нежели работать над собой, решать свои психологические проблемы по существу. Но если это не исправлять, не лечить, такое состояние словно нарыв на душе, проникающий глубже, который всё больше отравляет жизнь, вызывает в итоге заражение крови и губит человека. Пока ещё живы родители, от них есть поддержка, и человек привыкает надеяться, мол, если что, о нём позаботятся. Но потом они становятся старше, а ты видишь с тоской и ужасом, как твои великие планы так и остались нереализованными, всеобщее признание и любовь прошли мимо тебя. Собственно, не удивительно, так как они были, по сути, лишь пустыми мечтами и фантазиями. За которыми не было реальной программы действий, а главное — конкретных дел, лежащих в основе любого успеха. Ты начинаешь дёргаться, судорожно пытаться что-то исправить, но понимаешь, что слишком поздно, время уже безвозвратно упущено. Жизнь прошла. Твоя единственная и неповторимая жизнь прошла мимо тебя, и её уже не вернуть.

Ты начинаешь метаться. С тоской во взоре смотришь на людей, словно умоляя их в эти невыносимые минуты отчаяния быть рядом. Они мельком глянут на тебя, кто презрением, а кто с жалостью, и проходят мимо. Ты им не интересен. Тебе нечего им предложить. Никому не нужен старый неудачник. Ты постоянно остро чувствуешь эту безысходность. Сильно переживаешь. От постоянного стресса, сильного внутреннего напряжения начинаешь болеть разными психосоматическими заболеваниями. Тебе очень плохо уже чисто физически, твоё состояние здоровья неуклонно ухудшается. Но некому даже подать тебе стакан воды…

В этой виртуальной беседе с Алёной, Джонни, пожалуй, впервые обратил внимание на непривычный ему шарлатанский термин «психосоматические заболевания». Возможно, он встречался с ним и раньше, однако не придавал такого значения. Теперь же Джонни неожиданно осознал, какая это прибыльная идея для мошенников на ниве человеческой психики. Раньше, допустим, делец в сфере психических услуг говорил потенциальной жертве (клиенту): я вижу, какие у тебя серьёзные проблемы. Но тот мог ему ответить: да, я в курсе, что я ненормальный! Я этим горжусь и не собираюсь лечиться! Иди на х** со своими услугами! Теперь же, под влиянием новых психосоматических веяний, потенциальный психический клиент не мог ответить: да, я знаю, что я разрушаю тем самым своё физическое здоровье, ухудшаю своё самочувствие, и мне будет становиться всё хуже и хуже, пока я не сдохну! Такая реакция была бы слишком абсурдно неадаптивной даже для ненормального, просто чрезмерно глупой. А потому он оказывался более склонным прислушиваться к тому, кто скажет: ты же не хочешь такого неблагоприятного развития событий, верно? Я сразу понял, ты разумный человек. Поэтому приходи ко мне на тренинг, и мы проработаем твою проблему.