— Как же добираться до верхних полок?
К нам тотчас подкатилась небольшая лесенка, увенчанная площадкой с перилами. Если бы она умела говорить, то, наверное, дала бы о себе знать робким покашливанием.
— Вы точь-в-точь как дворецкий из нашего городского дома. Он вот так же всегда вытягивался во фрунт, ожидая приказаний. Вы и серебро, наверное, не хуже его чистите?
Лестница растерянно откатилась на полшага и, кажется, посмотрела озадаченным взглядом.
— Не мучай ее, — мягко попросило Чудище. — Теперь она решит в угоду тебе почистить серебро, будучи для этого совершенно неприспособленной.
Я рассмеялась.
— Простите меня, мэм, — извинилась я перед старательной лестницей. — Чистить серебро ни в коем случае не надо. — Она с едва заметным вздохом облегчения осела на задние колеса. — Тебе тоже доводилось попадать впросак с необдуманными желаниями? — полюбопытствовала я у Чудища.
— Нет. Они повинуются не желаниям моим, а приказам.
Я сочувственно опустила глаза, но книги — ряды книг — безо всякого зазрения совести требовали моего внимания. Я завороженно двинулась к ближайшему стеллажу.
— Даже не представляла, что на свете может быть столько книг, — мечтательно протянула я.
— Их на самом деле и нет. — Ответ Чудища прошел мимо моего сознания.
Я вытащила наугад какой-то том и открыла титульный лист. «Полное собрание стихотворений Роберта Браунинга».
— Даже не слышала о таком, — пробормотала я озадаченно. Вот тебе и раз. Грош цена моей начитанности. Чудище молчало, глядя на меня изучающе. Поставив Браунинга на место, я вытащила другую книгу — «Приключения Шерлока Холмса». Потом еще одну — «Письма Баламута». Потом «Ким». — Редьярд Киплинг, — растерянно прочитала я. — Это автор? Слыхом не слыхивала ни про одну из этих книг. И бумага такая необычная, и буквы. Странно как…
— Ничего странного, — откликнулся хозяин. Мне не понравились довольные нотки в его голосе — потешается над моей растерянностью? — Эта библиотека… — он помедлил, — в общем, многие книги здесь еще не написаны. — Я непонимающе посмотрела на него, сжимая «Кима» в руке. — Когда-нибудь их обязательно напишут, не волнуйся. Попробуй почитать Браунинга, — посоветовал он после секундного раздумья. — Он довольно понятный. Я и сам люблю его стихи.
Я думала, что пора уже перестать изумляться бесчисленным чудесам этого замка, но оказалось, не тут-то было. Потрясенный ум ухватился за наиболее подвластное пониманию.
— Ты читаешь книги? Переворачиваешь страницы? — вырвалось у меня.
От рокота камнепада, означавшего у Чудища добродушный смех, по спине побежали мурашки.
— Да, в некотором роде. Мои самые любимые книги ты легко отличишь по обтрепанным корешкам и обложкам.
Я в недоумении медленно подняла на него глаза. Он вытянул руку, откинул с запястья кружевную манжету и растопырил пальцы. Кончики слегка поблескивали.
— Они втягиваются. Не до конца, как у кошки, но все же. — Задрожав, пальцы выбросили пять длинных, шестидюймовых, изогнутых клинков. На указательном и большом они смыкались. — Очень велик соблазн изорвать книгу в клочья, когда собственная неуклюжесть мешает перевернуть страницу, — прищелкнув когтями, продолжал он с легкой усмешкой. Он так редко рассказывал о себе. Внезапно голос его снова погрустнел и посуровел.
— Прости, — сказала я, ничуть не испугавшись, но устыдившись за свои необдуманные слова.
— Не извиняйся. — Когти втянулись, и рука повисла вдоль тела. — Я не против с тобой поделиться. Но может быть, тебе неприятно?
— Нет-нет, — по привычке ответила я и тотчас же, хоть и с некоторым запозданием, осознала, что действительно не испытываю неприязни и страха. — Совсем нет.
Наши взгляды встретились. Солнце заглянуло в окно, а потом неслышными шажками подобралось по мозаичному полу к нам и зажгло сапфировым огнем плечи синего бархатного камзола.
— Солнце! — воскликнула я. — Смотри, дождь прошел. — Я шагнула к окну, и Чудище следом за мной. Сад блестел, даже башни помолодели, окунувшись в эту весеннюю купель. — Я все-таки смогу погулять с Доброхотом.
— Да. Он, наверное, тебя заждался. — Непринужденность исчезла. — Тогда прощаюсь с тобой до вечера.
Он повернулся к выходу.
— Нет, постой! — Я протянула руку и едва коснулась бархатного рукава. — Постой. Доброхот примет того, кого приняла я. Пойдем с нами.
Чудище покачало головой:
— Спасибо за радушное приглашение, но нет. Это лишнее и, уверяю тебя, ни к чему хорошему не приведет. Увидимся вечером.