Никакого ответа.
Еще несколько минут я пыталась настаивать, задавая вопросы на разные лады, как бы ведя диалог в одиночку.
Хлоп! Внезапно я громко стукнула ладонью по столу. Это грубый, но зачастую очень эффективный прием. Я надеялась, что испуг поможет Винус преодолеть начальный барьер, как это случалось со многими детьми, но прежде всего меня интересовало, вызовет ли это у нее хоть какую-то реакцию, может быть, она подпрыгнет или хотя бы моргнет.
Винус просто подняла голову и посмотрела на меня.
– Ты слышала этот звук? – спросила я. – Когда я ударяю ладонью по столу? – Я снова стукнула по столу. – Ты слышишь?
– Конечно, слышу! – завопил Билли с другого конца класса. – Вы хотите нас заиками, что ли, сделать?
Винус сидела, не мигая.
– Ладно, – сказала я, наливая себе в учительской чашку кофе. – Хватит меня испытывать. Что с Винус Фокс? – Я посмотрела на Боба.
Боб сделал глоток.
– Это ты мне должна сказать.
Наступила минутная пауза. Джули повернулась к нам.
– Мне показалось, что она глухая, – сказала я. – Ее проверяли у врача?
– Да, в прошлом году, – сказал Боб. – Они долго возились с ней и наконец проверили ее на СРМС.
– Что это такое? – спросила я.
– Слуховая реакция мозгового ствола, – сообщила Джули. – Это тест, измеряющий реакцию мозга на звуковую стимуляцию, так что отоларинголог может определить, слышит человек или нет, даже если он не говорит.
– И?
– Судя по всему, она прекрасно слышит.
Я растерялась. Пообщавшись с Винус, я решила, что ее проблемы связаны с потерей слуха и что после тщательного исследования ее можно перевести в специальный класс.
– Я думаю, дело в том, что у Винус не так уж много вот здесь, – сказала Сара, учительница третьего класса, и коснулась своего виска. – Винус ни на что не реагирует, потому что в голове у нее пусто. Это наследственное. У Фоксов все дети такие.
Боб вздохнул:
– Надеюсь, это не тот случай.
С игровой площадки послышался шум. Учителя подошли к окну посмотреть, в чем дело. Я сразу поняла, что здесь замешан кто-то из моих. Догадалась по резкому, ничем не сдерживаемому воплю. Нормальные дети кричат или визжат от восторга, но в шесть-семь лет они уже умеют вести себя достаточно цивилизованно и не издают таких пронзительных, отчаянных воплей. Оставив кофе, я бросилась к площадке.
В дальнем углу под развесистыми сикоморами двое учителей растаскивали детей. Увидев яркую рубашку Билли в самом центре клубка тел, я побежала через асфальтовую дорожку. Кроме Билли, там был Шейн (или Зейн) и Винус.
Винус яростно налетала на Билли. Меня поразило, что именно от нее исходил этот ужасный вопль – такой громкий, что было больно ушам. Она продолжала визжать и брыкаться, пока не вырвалась из рук учителя и снова не бросилась к Билли, у которого уже шла из носа кровь. Другой учитель держал Билли и Шейна, но когда Билли увидел, что Винус приближается, он вырвался и кинулся бежать. Винус понеслась за ним.
Я поспешила вдогонку, за мной Джули, которая только что вышла из здания, за ней Боб и еще один учитель. Мы все гнались друг за другом и за Винус, а она пыталась догнать Билли. Когда Билли оказался около стены в конце площадки, Винус принялась яростно колотить его. Девочка понимала, что ее преследуют, и стоило мне приблизиться, как Винус мгновенно влезла на стену и перебралась через нее.
И правда, как обезьянка, подумала я. Мне тоже удалось взобраться на стену и перелезть через нее, хотя и не так ловко. У Винус было преимущество – она знала, куда бежать, а я нет, но зато у меня ноги были длиннее. Пробежав полквартала, я наконец догнала ее и схватила за платье.
– Остановись! Немедленно!
Она попробовала вырваться, но я крепко ее держала. Другой рукой я схватила ее за плечо. У Винус были содраны коленки, но больше никаких следов драки заметно не было. Она внимательно смотрела на меня, и в ее взгляде было больше жизни, чем раньше.
– В моем классе так не поступают, – сказала я. – Давай вернемся в школу.
Она упиралась.
– Нет-нет, мы возвращаемся в школу. Сейчас время занятий. Тебе надо быть в классе.
Винус не собиралась меня слушаться. Оставалось только поднять ее и отнести обратно. Поняв, что именно я хочу сделать, она мгновенно превратилась в сплошные руки и ноги, наносившие удары направо и налево. В результате я продвигалась черепашьим шагом. Наконец мне на помощь пришел Боб. Видя, как я сражаюсь, он подошел и взял Винус за ноги. Вдвоем мы внесли ее в школу и поднялись в класс.
Боб, отдуваясь, сказал:
– Пожалуй, это и не самая блестящая идея – разместить твой класс под крышей.
Боб отпустил Винус, но я продолжала держать ее за руки. Джули с детьми уже была в классе, и все они наблюдали за нами. Боб, увидев, что ситуация более или менее под контролем, попрощался и ушел.
Протащив Винус через всю комнату, я ногой придвинула стул, служивший для наказания, который мы называли «тихим», и с размаху посадила на него девочку.
– Будешь сидеть тут.
Она вопила и сопротивлялась. Я удерживала ее на стуле.
– Ты должна оставаться здесь, пока не успокоишься и не перестанешь драться. – Потихоньку я убрала руки, ожидая, что она рванется и бросится к двери, но она моментально замолчала. – Мы не должны причинять вреда ни себе, ни другим, запомни. Это правило поведения в классе.
Она внимательно наблюдала за мной, ее полуприкрытые глаза смотрели безучастно.
– Я поставлю таймер на пять минут, – сказала я. – Когда он зазвонит, ты можешь присоединиться к нам.
Я поместила таймер на ближайшую полку и потихоньку отошла, ожидая, что Винус рванется к двери, как только я повернусь спиной, но она не шелохнулась. И когда таймер прозвонил, она не тронулась с места.
– Это «тихий» стул. На нем сидят те, кто потерял над собой контроль и должен посидеть тихо, чтобы прийти в себя. Но если ты успокоилась, можешь встать. Пойдем. Давай будем делать что-нибудь из глины. Мы лепим горшки. Ты когда-нибудь раньше это делала?
Винус смотрела на меня, ее взгляд выражал полное непонимание.
Я продела руку ей под локоть, заставляя ее встать. Девочка встала. Я отвела ее в тот уголок, где ребята занимались лепкой.
– Садись вот тут. Она продолжала стоять.
Я тихонько нажала на ее плечо, чтобы заставить ее сесть. Взяла комок глины и показала ей:
– Знаешь, что это? Глина. Посмотри, как лепит Джесс. Нужно просто втиснуть в глину большие пальцы…
Она даже не взглянула на глину. Она не сводила глаз с моего лица, словно не слыша того, что я говорю. Так прошел остаток дня. Винус ни на что не реагировала.
Наконец прозвенел звонок. Джули пошла провожать ребят, которые ездили на автобусе, я присматривала за теми, кто возвращался домой пешком. Затем я пошла в дирекцию и вытащила из картотеки личное дело Винус.
Винус была младшей из девяти детей от трех разных отцов. Отец четверых старших, среди которых была Ванда, отбыл срок в тюрьме за нанесение тяжких телесных повреждений, освободился, ограбил банк, снова попал в тюрьму, опять вышел на свободу и в конце концов умер в тюрьме, где сидел за распространение наркотиков. Отец следующих двоих детей так избивал мать Винус, когда та была беременна, что она родила мертвого ребенка. Он был осужден за жестокое обращение с детьми, освободился и позже был обвинен в издевательстве над животными. Третий был отцом троих остальных детей, включая Винус. Он не раз сидел за кражи со взломом и другие преступления, кроме того, ему предъявили обвинение в педофилии. В настоящий момент он находился на свободе, но ему был запрещен какой бы то ни было контакт с детьми.
Мать Винус долгое время занималась проституцией, она то и дело лечилась от наркомании и алкоголизма. Сейчас с ней вместе жили семеро из девяти детей, каждый из которых проходил специальное обучение. Старший сын, на год старше Ванды, сидел в тюрьме. Пятнадцатилетний сын находился в детской колонии. У следующей после Ванды по возрасту дочери, которой было семнадцать, в прошлом году во время ареста случился инсульт, вызвавший повреждение мозга.