Теперь экзамены. Ей предстоит сдать русский язык, профильную математику и информатику.
Она была на нервах и постоянно готовилась, прорешивая типовые задания и старые варианты экзаменов.
Номер один, русский язык. В целом он прошёл нормально. Тестовую часть она решила так себе. Можно было и лучше. Особенно это касается заданий с несколькими ответами. А вот сочинение ей очень даже понравилось. Легко написалось, на доступную тему.
Следующий пункт — математика. Первую часть, с кратким ответом, она решила полностью, а во второй возникли затруднения. Она решила большую её часть, вопрос состоял лишь в правильности ответов.
А потом произошёл весьма примечательный случай. И был он на последнем экзамене.
Они зашли в чужую школу. Потом их заставили выложить телефоны, проверили металлоискателем и повели к кабинетам согласно их местам распределения.
В своей аудитории Маша оказалась единственной из своей школы. Она ждала.
Люди медленно собирались. Время шло, делать было нечего. Разговаривать крайне нежелательно, копаться в компьютере, на котором будет экзамен, строго-настрого запретили. А Маша не рискует зазря.
Время шло. Пока все не соберутся, экзамен не начнётся. Ну, как все не соберутся это неправда. На самом деле пока не придёт время. А его ещё ждать и ждать.
От скуки Маша уменьшила яркость компьютера до минимума и начала смотреть на себя в отражении. В этом помогал тот факт, что на экран падал солнечный свет. Со временем она увидела, что тут присутствует кто-то. Позади неё неподвижно стоит уродливая фигура, вокруг которой кружат мухи.
Ясное дело, что когда она развернулась, сзади было пусто. Да и мух не слышно. А в отражении кто-то до сих пор стоял.
Аудиторию ей не заменят. Если скажет, что ей плохо, сможет прийти в резервный день для сдачи. Но кто гарантирует, что в следующий раз это пугало снова не появится? Тем более, сейчас он не делает ничего плохого. Просто стоит. И пофиг, что за спиной. Маша не позволит себя запугивать в такой момент.
От этих мыслей её отвлёк мужчина, пришедший ввести в компьютер код запуска экзамена, и организаторы, раздающие бланки и объясняющие как их заполнять.
Пугало сильно мешало. Маша постоянно отвлекалась на то, чтобы убедиться, что чудовище ещё там. Оно напрягало, стояло над душой и не уходило. И так где-то пятьдесят минут из почти четырёх имеющихся часов.
А потом Пугало пропало. Именно с большой буквы, для неё это уже было имя. Когда даёшь объекту страха имя, то как-то обозначаешь его, он становится не таким зловещим.
«Так, спокойно, это не повод паниковать,» — говорила себе Маша, при этом откровенно паникуя. Её мысли не могли полностью сосредоточиться на экзамене, пальцы нажимали не те клавиши, а взгляд был прикован к той части монитора, в которой она видела Пугало.
Одно хорошо — многие задания были такими же, как те, что она уже решала. Алгоритм был понятен. А в один момент она осмелела и забила на Пугало. В конце концов она видела его лишь во снах. Может она и сейчас спит? И что он ей тогда сделает?
Но оно не пропадало.
Спустя два часа от начала экзамена Пугало скрылось из вида, а какой-то паренёк, сидящий к Маше спиной, вдруг начал кашлять. Он пытался поднять руку, не переставая кашлять, и упал всем телом на стол.
Пока организаторы сосредоточились на нём, Маша быстро включила на компьютере отображение камеры.
Её глазам предстало жуткое зрелище. Возле отключившегося школьника сидело Пугало в мухах и трогало его. На этот раз Маша видела его со спины, и теперь её взору предстало то, что у Пугала на спине два больших перепончатых крыла, как у мух.
Парня начали приводить в себя и вызвали ему скорую.
Маша была не в силах больше на него смотреть и отключила камеру. Кое-как написала ответы на ещё пару заданий, и ретировалась оттуда.
Глава 4. Вечеринка
В Петербурге, в новенькой башне компании «NOMED», проходило совещание.
— Я видел сон. Их голоса шептали мне, что они ещё голодны, — сказал глава совета. — Пришло время ещё одного ритуала.
— Уже? — возмутился один из присутствующих.
— Уже. Поэтому пора доставать нового «Восставшего».
— Такими темпами у нас скоро закончатся эти самые «Восставшие». А после них кто пойдёт на утилизацию? — сказал ещё кто-то.
— Нашему ордену несколько тысяч лет. Те, кто были до нас, как-то выкручивались. И мы сможем.