И так же громко шлепая по полу босыми ступнями, прошла мимо меня, чтобы затем исчезнуть где-то глубине квартиры.
Присев рядом с Тамарой на диван, я наконец смогла оглядеться. Большая комната, явно выполняющая роль зала – телевизор, диван, буфет и комод -- была светлой и чистой. Мебель не то, чтобы старинной, но и не современной точно. Солидные и тяжелые комод и буфет. Обычный диван - книжка. Темный пол. Единственной неожиданной вещью был стоящий на комоде большой самодельный парусник. Поймав мой взгляд, Тамара устало улыбнулась, поднялась и подойдя к нему, ласково провела по блестящему корпусу:
-- Это мой папа сам делает... О нем даже в газете писали и по телевизору один раз показывали. Когда ушел, он, конечно, все остальные свои корабли забрал, но один я упросила нам оставить. Правда, красивый?
Подойдя поближе и понимая, что нужно восхищаться, я согласилась:
--Очень красивый. Представляю, сколько он с ним возился!
--Ой, долго, -- обрадовалась моим словам Тамара и начала довольно нудно объяснять, какое дерево использовал, сколько его было надо и как именно сушил его ее отец, чтобы все было как надо. Насколько я поняла, парусник был копией 1 к 100 или 1000 какого известного исторического судна и подобных штук отец Тамары за свою жизнь наделал просто до фига. Причем, не желая ни с одним их них ни за что расстаться, даже за большие деньги, которые ему предлагали, чем Тамара опять же непонятно почему страшно гордилась.
Послушав еще немножко, я решила остановить поток Тамариных славословий на тему какой же ее папочка замечательный, задав самым невинным тоном вопрос:
--Значит, если этот корабль опустить в воду, он поплывет? Ну, в смысле, не утонет?
И, конечно же, Тамара сразу же запнулась на полуслове. Честно говоря, понять, что этот кораблик в воде сразу же утонет, было очень просто, но объяснять ей, почему я так решила, мне не хотелось. Потому что, само собой, Тамара с пеной у рта тут же кинулась мне объяснять, что отношение папочки к дочкам не имело и не может иметь отношения к его игрушкам. И в общем-то, была бы права: к игрушкам у него отношения явно было намного лучше, раз он их все забрал с собой. Но говорить в глаза влюбленной в папулю девчонке, что я считаю: раз папочка оставил ей этот кораблик, значит кораблик, как и дочурка, был у него нелюбимым и наверняка с каким-то дефектом… Нет, я верю, я абсолютно уверена, в конце концов, я просто этого очень хочу! – что когда-нибудь обязательно буду говорить людям в глаза, все, что думаю! Но пока, пока...не умею.
Выручая ее, я начала оглядываться якобы в поисках ее комнаты, и обрадованная этим, предлогом, Тамара тут же с готовностью меня в нее повела.
Лаконичная, как чертеж, она была обставлена в том же минималистском стиле благородной бедности , как и гостиная. Узкая деревянная кровать с 2 книжными полками, старый письменный стол, крошечный платяной шкаф – все тон в тон с одинаковыми, выгоревшими до нежно-бежевого цвета, шторами и покрывалом на кровати – она производила впечатление монастырской кельи. В плетеной корзинке рядом с зеркалом – длинным прямоугольником без оправы, вставленного в беленую стену – небогатая коллекция косметики и украшений. Самой дорогой вещью в комнате был маленький потертый ноутбук, стоящий на маленьком вытертом коврике около кровати. Подойдя к письменному столу и еще раз осмотревшись, я вдруг поняла, что мне здесь нравится.
--А ты в какой школе училась? – присев на краешек кровати, с интересом спросила Тамара.
--В 170, -- ответила я, -- а ты?
--А я в 127.
--Это на проспекте?
--Ну да... А твоя такая старая, четырехэтажная... Со всякими уклонами: химическими, математическими, иностранных языков... Гимназия, да? Говорят, кто в ней учится в любой вуз на бюджет сразу поступает. У вас там преподавательский состав очень сильный.
--Угу, -- кивнула я, разглядывая книжки на столе. Ничего интересного: одни учебники. Подняв голову и поймав изучающий взгляд Тамары и поняла, что она, видно, ждет от меня объяснений, с чего это я решила поступить в колледж, учась в такой прекрасной школе. Было понятно, что одного магического слова «деньги» для Тамары будет достаточно, чтобы закрыть эту тему раз и навсегда. Но почему-то врать ей мне не хотелось. Поэтому ровным голосом, ни капли не кривя душой, но и не говоря правды, я ответила:
--Сволочная школа, сволочные учителя, сволочные дети и сволочные родители.
Взгляд у Тамары тут же изменился, прекратившись в сочувствующий.