Луиза выпрямилась и усилием воли удержала готовую капризно оттопыриться нижнюю губку.
– Что вы, тетя! Я бы никогда до такого не опустилась.
– Хорошо, не забывай об этом, – серьезно сказала Марианна, – иначе это может плохо кончиться. И для тебя, и для маркиза.
– Как вы могли такое обо мне подумать? – усиленно заморгала Луиза. – Но если я и огорчилась немного, то лишь потому, что сэр Лукас внезапно перестал бывать у нас. Разве это не естественно – искать новых знакомств?
– Полагаю, да, – согласилась Марианна. – Но не бери на себя опрометчивых обязательств, Луиза. Это неразумно. Как твоя временная опекунша, я этого тебе не позволяю. И я уверена, что твой дядя сказал бы то же самое.
Луиза в этот момент снимала платье, и Марианна не могла видеть ее лицо. Горничная унесла платье в гардероб, а Луиза накинула капотик и повернулась к Марианне с самым невинным выражением.
– Разумеется, милая тетя. Я не подведу вас, будьте покойны.
Почему-то эти слова не успокоили Марианну. Она поцеловала Луизу в щеку и пожелала ей спокойной ночи. Что еще могла она сказать? Возможно, ее тревога не стоит и выеденного яйца, но ей уже приходилось видеть этот лихорадочный блеск в глазах Луизы.
Луиза легла в постель в самом ужасном настроении. Сердце ее сильно билось, а мысли беспорядочно метались, словно испуганные белки по чердаку. Уже несколько раз кто-то из слуг рассказывал о беличьем гнезде на чердаке Марианниного дома.
Она в Лондоне! Они танцевала сегодня в Воксхолле, слушала музыку в ротонде. Наконец-то она жила полноценной жизнью, а не прозябала в Бате в компании столетних инвалидов. Сон стал явью. Ей следовало ликовать, и она ликовала. Она чувствовала себя безмятежно-счастливой. Так говорила себе Луиза, тыча кулачком в подушку.
Маленькое перышко вылетело из льняной наволочки и опустилось ей на щеку. Смахнув его, девушка свирепо нахмурилась. Да, она была счастлива, но до того, как Лукас имел дерзость ворваться в ее чудный сон. Как он посмел! Да еще с какой-то надутой брюнеткой, сплошь в кошмарных оборках. Эта чернушка смотрела на Лукаса по-собачьи преданными глазами, что, конечно, только раздувало его и без того раздутое самомнение. Так ему и надо, если он женится на этой дуре!
Луиза попыталась злорадно засмеяться, но почувствовала, как ее глаза наполняются жгучими слезами. Ох, только не это! Она уже не раз плакала в подушку после того, как Лукас так неожиданно прекратил свои ухаживания. А потом приходилось тайком посылать Еву за ломтиками холодного огурца, чтобы приложить к воспаленным векам. Только когда припухлость спадала, Луиза отваживалась появиться перед домочадцами. Она не могла позволить, чтобы ее разбитое сердце дало им повод жалеть ее! А слуги быстро бы разнесли сплетню по всему Бату, и пересудам не было бы конца.
Луиза сердито взбила подушку и заморгала, полная решимости не поддаваться унынию. Она приехала в Лондон, чтобы избавиться от воспоминаний. Ну почему Лукасу приспичило объявиться здесь в это же самое время? И не важно, что к началу сезона в Лондон съезжаются все приличные люди, он мог бы посидеть и дома. Ведь прошлую весну он же провел в Бате! И они виделись каждый день… Но нет, прочь воспоминания!
Луиза проглотила слезы и стала думать о том, как счастливый случай помог познакомиться ей с загадочным маркизом. Он танцевал с ней и смотрел на нее с явным интересом. Маркиз даже сказал тетушке, что зайдет ее навестить. Тетя Марианна нехотя упомянула об этом. Итак, ее план, рожденный горечью (а она неотступно переполняла сердце Луизы, после того как Лукас ее забыл), начал приносить свои плоды. И те слова, которые как-то в пылу ссоры бросил ей Лукас, то отвратительное замечание, что она – надо же! – думает только о себе, окажется возмутительной неправдой.
Все очень скоро поймут, что ее душа чужда низкого. Если она полюбила человека, чье лицо обезображено болезнью, если она увидела за внешностью подлинные достоинства (а она и не сомневалась, что маркиз наделен самыми благородными качествами), разве это не покажет Лукасу и всем-всем, что она вовсе уж не такое ничтожество, как он по глупости решил?
Впервые после того, как Лукас ее бросил, на заледеневшей душе Луизы даже слегка потеплело. Маркиз станет ее обожать, а она будет заботиться о его слабом здоровье. Будет дежурить у его изголовья как светлый ангел милосердия, вызывая всеобщее восхищение. Разве она не дежурила у постели отца во время его долгой болезни, пока сам врач не приказал ей отдыхать и дышать свежим воздухом?
Она, Луиза, эгоистка? Нет, нет и нет!
Она еще долго ворочалась, вздыхая, пока наконец не погрузилась в сон.
В воскресенье Марианна повела Луизу на утреннюю службу в собор Святого Павла, чтобы девочка смогла полюбоваться на прекрасную архитектуру замечательного памятника зодчества. Утро прошло спокойно. Посещение собора навело Луизу на мысль, что надо бы написать письмо тетушке Каролине в Бат.
Время от времени макая перо в чернильницу, Луиза заполнила две страницы своим изящным круглым почерком. Она только вкратце коснулась волнующей поездки в Воксхолл, не желая подвергать себя упрекам в неподобающем поведении. Довольно с нее нотации, которую прочла ей тетя Марианна! Сама же Луиза осталась при мнении, что ее «слишком смелое» поведение вполне оправдало себя. Познакомилась же она с маркизом! И теперь Луиза с нетерпением ожидала, в самом ли деле зайдет к ним маркиз в понедельник с визитом?
На следующее утро Луиза проснулась вместе с солнцем, струившимся сквозь жалюзи, и почувствовала прилив бодрости. Она наконец-то попала в Лондон. Сбылась ее давняя мечта, и теперь, как она надеялась, жизнь засверкает, как солнце.
Луиза позвонила горничной. Ева появилась незамедлительно. На подносе были чашка чая, поджаренный хлеб и овсянка, приправленная медом, как любила Луиза. Принимаясь за завтрак, девушка то и дело с нетерпением поглядывала на окно.
– Тетя уже встала? – спросила она у Евы.
– Кажется, нет, мисс, – покачала головой молоденькая служанка.
Луиза немного поразмыслила и решила, что в короткой прогулке по расположенному в центре площади скверику не будет ничего неприличного, если она возьмет с собой горничную. Луиза посвятила в свои планы Еву и, не теряя времени, побежала умываться и одеваться. Она выбрала новое платье из веселенького муслина и светло-желтое пальто на тот случай, если на улице прохладно. На голову надела новый капор из соломки, украшенный фиалками, натянула перчатки и сбежала вниз по лестнице, а Ева за ней.
В огороженном скверике росло несколько деревьев, а на двух клумбах мужественно боролись с лондонским смогом чахлые цветочки. Сегодня, правда, свежий ветерок разогнал серую пелену. Луиза жадно вдохнула полной грудью весенний воздух.
Она три раза обошла сквер, чувствуя, как в нее вливаются свежие силы. Может быть, это просто было нетерпение? Она так долго ждала, так истомилась в Бате среди вдов и инвалидов. Оказавшись в Лондоне, она жаждала балов, вечеринок, театров, развлечений, романтических ухаживаний и, конечно же, пышной свадьбы в подвенечном платье. Мечтала о свадебной поездке на континент и возвращении в большое поместье, где она будет обращаться с прислугой с доброжелательной твердостью, как и ее матушка. А когда-нибудь у нее родятся дети… И с наступлением каждого сезона она будет обязательно приезжать в Лондон вместе с преданным мужем. И если лицо будущего мужа в мечтах было еще затуманено дымкой, со временем оно, конечно же, определится.
Погрузившись в сладкие грезы о счастливом браке и светском успехе, Луиза бродила по скверу, пока не обратила внимание, что следовавшая за ней Ева совсем запыхалась. Сжалившись над горничной, девушка замедлила шаг. Солнце уже поднялось. Наверное, тетушка встала, и они смогут обсудить планы на сегодня. Возможно, поход по магазинам? На Бонд-стрит много магазинов, куда Луиза еще не успела заглянуть. Потом ленч. Потом ей хотелось бы полакомиться мороженым в кондитерской Гантера, а потом заглянуть к Аккерману, где продают последние переводные романы. Может быть, они заедут к одной из патронесс «Олмака», и Луиза получит приглашение в это святилище? А вечером они куда-нибудь приглашены? Луиза очень надеялась на это.