– Как поживаете, дорогая моя? – спросила седовласая дама. – У вас сегодня несколько встревоженный вид.
– Вполне возможно, – грустно согласилась Марианна, думая о странных происшествиях и таинственной опасности, с которой они никак не могли разобраться. – Неделя выдалась такая утомительная, но больше всего меня беспокоит племянница и еще…
– И еще? – ободряюще переспросила пожилая леди. – Я все вижу по вашим глазам, дорогая. Племянница ваша – очень милый ребенок, но это не единственное, что вас тревожит. Вам наконец-то понравился мужчина! И давно пора, знаете ли.
Марианна почувствовала, как заливается краской.
– Да нет же! Я просто озабочена Луизиным счастьем.
– А не своим собственным? – спросила леди Сили, пристально глядя на нее.
– Речь не об этом, право. Это Луизе нужно найти мужа, а не мне.
– У мисс Крукшенк больше чем достаточно времени найти подходящего мужа, она совсем еще дитя. Для разнообразия подумайте хоть немного о себе. Вам следует попробовать еще раз вступить в брак, душенька. Или, на худой конец, обзавестись возлюбленным.
Марианна покраснела до ушей. Взгляды ее старшей подруги на любовь были слишком… французские.
– Мне рассказывали, что лорд Гиллингем много времени проводит в вашем обществе… – продолжала графиня.
Марианна взяла у лакея бокал шерри, отпила глоток, стараясь удержаться от нервного смеха. Она-то уже давно не ребенок, чтобы вести себя так неуклюже!
– Он всего лишь ухаживает за моей племянницей, но поскольку я ее опекаю, мы часто ходим все вместе. Но это только из-за Луизы.
Марианна произнесла это так сбивчиво, что не удивилась, когда графиня вопросительно вскинула на нее серебристые брови.
– Вы так уверены? Иногда мужчине требуется время, чтобы понять, кто ему на самом деле нужен. Он может думать, что хочет бараньих котлет, тогда как на самом деле изголодался по ростбифу. Мужчины, конечно, душки, но иногда слишком медленно разбираются в своих истинных чувствах.
– Нет-нет, – покачала головой Марианна. – Вы определенно ошибаетесь, хотя, откровенно говоря, я несколько раз заговаривала с маркизом на интимные… я хочу сказать, личные темы. Он мало говорит о себе. Я почти совсем ничего не знаю о его семье, о детстве и до сих пор не понимаю, что за черная кошка пробежала между братьями.
Она понизила голос и, зная, что может рассчитывать на молчание собеседницы, рассказала об ужасном обеде. Леди Сили задумалась.
– Пожалуй, вам стоит спросить маркиза, любил ли он уже прежде.
Марианна растерянно заморгала.
– Но как же я спрошу? Я не имею права вторгаться в его личную жизнь, меня она не касается.
– Я имела в виду нечто более серьезное, чем простое увлечение, – настаивала графиня. – По крайней мере, когда случится подходящий момент, расспросите-ка маркиза о его матери.
– Зачем? – недоуменно спросила Марианна. Леди Сили энергично взмахнула веером.
– Вам о многом может сказать его ответ… или его молчание.
Марианна не знала, что и ответить, но тут их позвали к столу, и Марианна оказалась сидящей далеко от леди Сили, так что они больше не имели возможности посекретничать о лорде Гиллингеме. Но миссис Хьюз продолжала прокручивать короткий разговор в голове и беспокоиться об услышанном, как собака о своей косточке.
Зачем спрашивать маркиза о его матери? Почему графиня считает, что этот вопрос поможет разъяснить… что именно? Может быть, лучше бросить волноваться, заняться с Луизой приготовлениями к свадьбе и на этом покончить дело?
Но эта мысль привела Марианну в такое уныние, что даже пикантный куриный суп полностью утратил для нее свой вкус. И она положила ложку, оставив тарелку почти нетронутой.
Джон подъехал к скромному пансиону, где, как ему сообщил сыщик, поселился по прибытии в Лондон Олтон Крукшенк. Дом был чистеньким, но слегка обветшалым, и указывал на то, что мистер Крукшенк и впрямь мог испытывать недостаток в средствах. Могли он совершить преступление ради того, чтобы обеспечить себе более приятную жизнь? Это был главный вопрос.
Но когда Джон постучал в дверь комнаты на втором этаже, никто не откликнулся. Джон нахмурился и постучал сильнее.
Снова молчание. Джон чертыхнулся, но тут же услышал сзади тихий скрип. У него похолодел затылок. Неужели за ним следят? Он резко обернулся и увидел, что кто-то смотрит на него в щель приоткрытой двери в противоположном конце холла.
– Не подскажете, где я могу найти мистера Крукшенка? – решительно спросил Джон. Ему показалось, что смотревший готов был захлопнуть дверь, не ответив, но она приоткрылась еще на несколько дюймов. И он разглядел очень старую женщину, лицо которой выражало одновременно любопытство и опаску.
– Вы, случайно, не сборщик налогов?
Джон едва снова не чертыхнулся. Неужели он напрасно обзавелся новым гардеробом?
Старая леди задумчиво оглядела его и покачала головой:
– Пожалуй, что нет. Видите ли, я не желаю неприятностей мистеру Крукшенку. Со мной он всегда вежлив, а со стороны молодежи такое встретишь редко. И он никогда не выражается! – Она осуждающе нахмурилась.
– Прошу прощения, – сказал Джон. – Я не знал, что меня слышат, а тем более дама.
«Молодой?»
Возможно, это не тот человек, которого он ищет, но, получше рассмотрев старую даму, Джон решил, что всякий, кому меньше пятидесяти, должен казаться ей молодым.
– Я всего лишь хотел засвидетельствовать свое почтение мистеру Крукшенку, – сказал он.
– Вы знакомы с ним? – спросила она по-прежнему подозрительно.
Джон покачал головой:
– Нет, но я знаком с его родственницей.
Она еще немного подумала и медленно проговорила:
– Он сейчас в академии. Этим утром у него лекция. Вы знаете, что это известный ученый? – Она сказала это с такой гордостью, будто присутствие мистера Крукшенка могло значительно поднять престиж ее ветхого пансиона.
Джон вскинул брови. Вот неожиданность!
– В таком случае я ни за что не хотел бы пропустить это важное событие, – серьезно сказал он.
После некоторых колебаний старая леди все же назвала ему адрес, и Джон, поблагодарив, снова пустился в путь.
На этот раз ему повезло больше. Проявив особую настойчивость, он был допущен в маленькую аудиторию, где за столом сидел седеющий господин и озабоченно рылся в ворохе бумаг.
У Джона упало сердце. Этот человек ни в коей мере не напоминал возможного убийцу. Напротив, вид у него был в высшей степени безобидный. Неужели они ошиблись?
– К вам маркиз Гиллингем, сэр, – сказал швейцар, впустивший Джона.
Пожилой джентльмен поднял голову.
– Вы пришли на лекцию? Она начнется только в десять. А пока я должен просмотреть свои записи.
Джон покачал головой: – Я не задержу вас надолго, сэр. Я всего лишь хотел выяснить, не вы ли приходитесь двоюродным дядей мисс Луизе Крукшенк? Ее отца звали Томас.
Человек снял очки, через которые рассматривал свои бумаги, и пристально уставился на Джона.
– Так и есть, хотя я практически не поддерживаю отношений с этой ветвью нашей семьи. – Он немного помедлил. – Впрочем, не по их вине. В молодости я был весьма буйным юношей, а некоторые мои поступки крайне возмущали моего отца. И это привело к ссоре.
Джон кивнул.
– Зачем им понадобилось разыскивать меня теперь и какое отношение имеете вы к моей семье? – спросил мистер Крукшенк.
– Я… э… друг мисс Крукшенк. Она сейчас в Лондоне и скоро будет представлена ко двору. Ее родные хотят знать, не желаете ли вы возобновить отношения?
Мистер Крукшенк некоторое время молча смотрел на Джона.
– Они подняли флаг перемирия, так сказать? Безусловно, меня это не оставит равнодушным. Семейный разлад случился уже давно, с тех пор все порядком изменилось. Я уже много лет не видел своих племянников, хотя и читал о кончине отца Луизы. Печально… его смерть была слишком преждевременной.