Ее голова покоилась на его груди. Говорить она не могла от изумления и только чувствовала, как его грудь вздымается и опускается.
Она даже и не догадывалась, что нечто подобное возможно. Сейчас Марианна испытывала блаженную усталость, глубокое удовлетворение, восхитительную томность. Она могла лежать так в его объятиях целую вечность.
Но нет, ведь тогда они не смогут повторить все это снова, а она была намерена повторять! Именно с этим мужчиной. И много-много раз. До конца, самого конца жизни.
Джон поднес к губам ее руку и поцеловал с нежностью, которую его скрытая сила делала еще более восхитительной.
– Мне кажется, что я родился заново, – произнес он. – Если я смогу сделать тебя счастливой, если нам так хорошо вместе, значит, я в конце концов не такое уж чудовище, чего всегда очень боялся.
Его глаза так сияли, что сердце Марианны взлетело ввысь.
– Никогда! – воскликнула она. – Никогда ты не был чудовищем. Ты принадлежишь свету, а не тьме.
Эта вновь обретенная радость потрясла Джона до глубины души. Он только крепче обнял Марианну, и они лежали, тесно прижавшись друг к другу. И не имело никакого значения, что пружины кушетки больно врезались в спину, что разболелась потревоженная раненая рука. Он получил самый изумительный приз, на который не смел даже и рассчитывать.
Но не успел Джон погрузиться в легкое забытье, как с пронзительной болью вспомнил, что утром она должна уехать…
Глава 16
На следующее утро, еще не успев окончательно проснуться, Марианна поймала себя на том, что улыбается. Откуда это непривычное ощущение радости? Она потянулась, и давно забытые ощущения приятной болезненности напомнили ей о прошлой ночи. Воспоминания ее окрылили, но радость быстро сменилась острым чувством вины.
Как она сможет теперь смотреть в лицо Луизе, если все-таки у той есть чувства к маркизу?
И кроме того, им предстояло уехать.
Эта мысль была особенно невыносима. Марианна резко села на кровати. Судя по тому, что свет за окнами был мутно-серый, солнце только собиралось всходить. Но она знала, что уже не заснет. Вздохнув, Марианна позвонила горничной и пошла к туалетному столику, собираясь умыться прохладной водой из кувшина.
Некоторое время спустя, после того как Марианна выпила чаю, съела бутерброд, оделась, а Хакетт заколола ей волосы в обычный узел, она спросила служанку, стараясь не выдать своего волнения:
– Мисс Луиза еще не вставала?
– Насколько мне известно, нет, мэм, – отвечала та. – Ее горничная Ева лежит в постели с зубной болью, и мисс Луиза не вызывала никакую другую служанку, чтобы одеться.
Марианна кивнула. «Хорошо, но надо покончить с этим как можно быстрее».
Вот они отправятся в путь, и в подходящий момент она заведет с племянницей душевный разговор. Исполнившись решимости, она подошла к Луизиной двери и постучала.
Не услышав ответа, постучала снова. И снова молчание. Неужели девочка спит так крепко? Марианна взялась за дверную ручку, повернула ее и, приоткрыв дверь, с изумлением увидела, что постель пуста! Может быть, Луиза в туалетной? Но быстрый осмотр комнат показал Марианне, что в них нет ни души. Куда же подевалась Луиза?
И тут она увидела на каминной полке сложенные листки бумаги. Она быстро схватила их и прочла сверху свое имя. Сердце ее на секунду остановилось.
«Господи! – Марианна похолодела. – Неужто Луиза узнала каким-то непонятным образом о прошлой ночи?»
– Хакетт! – крикнула она, уже не скрывая тревоги. Горничная заглянула в дверь, и Марианна поспешно произнесла: – Позовите сюда скорее лорда Гиллингема!
Служанка исчезла, а Марианна, глубоко вздохнув, начала читать.
«Дорогая тетушка Марианна! – так начиналось письмо, написанное неровным почерком, выдававшим волнение Луизы. – Надеюсь, что вы не возненавидите меня. Я очень старалась, честное слово. И я очень уважаю лорда Гиллингема, но выйти за него замуж не могу. Он весьма достойный и добрый человек. И я ценю все, что он сделал, чтобы меня защитить, но не хочу расстраивать его, не хочу оказывать ему неуважения. Дело в том, что я поняла: не могу чувствовать к нему того, что надеялась почувствовать.
Я знаю, что поступила очень дурно, согласившись сначала на его предложение. А теперь вот отказываю ему. Стать его женой я не могу, а как сказать об этом, не знаю. И я ни за что не хочу сейчас ехать во Францию! Я возвращаюсь в Лондон, а оттуда в Бат, чтобы поговорить с дядей и все ему объяснить. В письме это сделать так трудно. Пожалуйста, простите меня и скажите лорду Гиллингему, что я искренне жалею, если причинила ему боль».
Последние слова были смазаны в спешке или в связи с сильным волнением. Рука девушки явно дрожала. Конец разобрать было вообще трудно, можно было прочесть только «не волнуйтесь» и «все к лучшему».
Марианна почувствовала, как у нее засосало под ложечкой. Ее племянница одна пустилась в путешествие, подвергая себя смертельной опасности, потому что не осмелилась объясниться с ними начистоту. Марианна не знала, чего ей хочется больше – обнять племянницу или как следует отшлепать! Раздался стук, и в дверь заглянул Джон.
– Что случилось?
Марианна замялась, не зная, как он отнесется к этому внезапному расторжению помолвки. Да, он не хотел жениться на Луизе, но тем не менее… Что-то в ее лице насторожило Джона, и он протянул руку к письму. Она хотела сначала подготовить его, смягчить известие, но взгляд Джона сделался властным и требовательным. И Марианна, кусая губы, протянула ему письмо. Он прочитал его и прислонился к камину.
– Какая ирония! – произнес он спокойно. – А я-то ломал голову, как сказать ей, что не настроен венчаться…
– Джон, – начала Марианна, но он не дал ей договорить.
– Не важно. У меня тоже есть новости. Не слишком хорошие. Один из садовников обнаружил у ограды фруктового сада следы приставной лестницы. С внешней стороны…
– Что?
– И еще следы, где лестницу волочили по земле. Я как раз собирался пойти взглянуть.
Марианна смотрела на него во все глаза.
– Луиза! Она может попасть прямо в руки убийцы. Нужно немедленно ее отыскать!
– Непременно, – кивнул он. Повернувшись, он быстро двинулся к лестнице, Марианна побежала следом. На первом этаже ждали несколько слуг. Судя по всему, Джон успел созвать их. Он быстро и четко отдал распоряжения, пытаясь спрятать тревогу за деловитым тоном.
Марианна поняла, что не в силах больше скрывать беспокойства, но, как могла, постаралась взять себя в руки. Истериками Луизе все равно не поможешь.
– Пойду поищу еще следы, – сказал он, когда слуги побежали исполнять его распоряжения. – Я отправил людей к западным и восточным воротам, а один проверит сторожку в конце аллеи. Привратника я еще не успел расспросить, но…
– Можно, я это сделаю? – быстро сказала Марианна, обрадовавшись, что для нее тоже нашлось дело.
– Только вместе с лакеем, – сказал он. – Не стоит бродить здесь одной.
Кивнув, она вместе с младшим лакеем выбежала из дверей и поспешила вдоль длинной аллеи, в конце которой из-за поворота показался каменный домик. Привратником служил старый слуга, седой и глуховатый. Маркизу всегда приходилось сильно стучать, когда требовалось открыть ворота. В последнее время кучер даже приноровился дудеть в рожок. Ворота были на замке. Марианна громко постучала в дверь домика. Через некоторое время на пороге показался старик и уставился на них с изумлением.
– Вы не видели мисс Крукшенк? – без предисловий спросила Марианна.
– А? – Слуга непонимающе уставился на нее.
– Светловолосую барышню, гостью маркиза, – произнесла она громко и отчетливо. – Вы ее видели?
– Как же, мэм, – выговорил наконец старик. Его тонкие губы с трудом извлекали слова из помраченного сознания. – Сегодня спозаранку барышня попросила меня открыть ворота, очень вежливо так попросила и отправилась на прогулку.
Как просто! Марианна втянула в себя воздух. Куда могла направиться девчонка? Не пойдет же она в Лондон пешком?