— Просто довожу до твоего сведения, что рыцарство еще живо. Оно просто нашло пристанище к северу от границы. Тут местность просто кишит Макгалахадами[6]! Катриона стоит рядом и уже начинает сходить с ума от волнения, так как хочет поговорить с тобой. Кстати, лучше уж сказать тебе… Я передала ей твои вчерашние слова.
— Аликс, если бы я мог наложить на тебя руки…
— Ничего не выйдет, милый. Чарльзу это не понравится.
Последовало короткое молчание.
— Я хочу поговорить с Катрионой. Если позволишь, Аликс.
Я протянула ей трубку:
— Робби хочет поговорить с тобой, Катриона.
Чарльз схватил меня за другую руку, и мы бросились в холл.
— Думаешь, сработает?
— Пошли в кабинет. — Он сотрясался от хохота. — Я не думаю, что тебе удалось сделать так, чтобы они поженились сегодня вечером. Однако должен сказать, ты… как бы получше выразиться… слегка подтолкнула их в нужном направлении. Могу добавить, да поможет им Бог, если они попытаются протолкнуться обратно! Входи, пожалуйста. И что же мне не понравится? — Я объяснила ему. — Еще как не понравится! Это моя прерогатива.
Мы сидели в кожаном кресле, когда зашла Катриона, раскрасневшаяся и немного скучающая.
— Не возражаешь, если я пока оставлю свои вещи у тебя, Чарли? Я позвонила тете Элспес. Она не против, если я не приду к ней на обед.
— Не возражаю.
Я промолчала.
Катриона посмотрела на нас, а затем на свои руки:
— По телефону невозможно нормально поговорить. Он сейчас на вызове. Я… я спросила, не согласится ли он пообедать со мной в столовой. Я иду сейчас туда.
— Тебе нужен плащ, — подала я голос.
Чарльз добавил:
— И зонтик.
— Спасибо, — вежливо поблагодарила Катриона.
Дождь по-прежнему барабанил вовсю, когда мы ехали к Басси. Он только что проснулся и готовил себе завтрак. Налил нам чаю с сухим молоком и положил еще несколько сосисок на сковороду.
— Значит, ты не поехала, Аликс?
Я объяснила одну половину причин, Чарльз — вторую.
— Боже, — воскликнул Басси, — надеюсь, ты знаешь, что делаешь, связываясь с этой цыпочкой. Ее привычка терять вещи выльется тебе в копеечку.
— Я тебе верю, — кивнул Чарльз.
Басси перевернул сосиски.
— Стоит еще кое о чем тебя предупредить. Не подпускай ее даже близко к Греции. Она слишком похожа на нашего старика. Знаешь, что случилось, когда он в первый раз оказался в Афинах?
— Он потерял свой паспорт? Или туристические чеки?
— Не только все это, но еще и свой корабль. Прошло восемь недель, прежде чем он с маминой помощью смог вернуться на другом судне. Ты уже сообщила родителям, Аликс?
— Нет. Позвоню вечером. Я не говорила маме и папе, что приеду сегодня. А ты?
— Я отправил им открытку. Сообщил, что, возможно, ты появишься дома сегодня вечером. Но я также сказал, что, по-моему, ты можешь решить остаться здесь до свадьбы Джем. — Он посмотрел на нас через плечо. — Я подозревал о вероятности подобного развития событий.
— Каким образом? — потребовала я объяснений. — Мы-то не подозревали.
— Дело в том, — начал Басси, — что это вопрос опыта. Если бы тебе довелось увидеть столько старых плакатов с надписью «Занимайтесь любовью, а не войной», сколько видел я, ты и с расстояния трех миль все разглядишь.
Уголки губ Чарльза бешено дергались.
— Поэтому ты сказал, что мне не обязательно плевать ему в лицо?
— Точно. Еще чаю?
— Спасибо. — Чарльз протянул ему кружку. — Надеюсь, ты одобряешь?
— Конечно. С позиции частного лица я всецело за. Не то чтобы я мог возражать с какой-нибудь другой позиции. У меня нет предубеждений против кого-либо. Мне, естественно, не нравится то, что ты богат. Однако, поскольку ты не несешь ответственности ни за закон о первородстве, ни за закон о наследственности, будет чертовски несправедливо винить тебя в том, что наши ужасные, но избранные демократическим путем законотворцы позволяют упомянутым выше законам существовать. Конечно, моя репутация от этого не выиграет, но иногда ведь можно пойти на жертву?
— Спасибо, — выразил свою благодарность Чарльз, — большое спасибо. Должен сказать, Басси, я очень признателен тебе за такую терпимость.
— Всего лишь поведение умного человека. — Басси повернулся, держа в одной руке сковороду, в другой — вилку. — Вот что я тебе скажу, Чарльз. Если я и отношусь к чему-то нетерпимо, так это к нетерпимости. Кстати… у старушки сломался бензонасос. Ты в проводке не разбираешься?
Чарльз был со мной, когда я тем вечером звонила Джемми.
Ее «иди ты!» чуть не вызвало сбой на телефонной линии между Ливерпулем и Эдинбургом.