Джемми улыбнулась:
— Аликс, ты упомянула, что твой брат живет здесь. Как же так? А ты тогда откуда?
— Из Лондона. Общую подготовку и диплом акушерки получила в «Марте»[2].
— У тебя диплом акушерки? Почему же ты не на трехмесячных курсах?
— У меня нет степени магистра. А ты?
Джемми училась в Ливерпуле. Веселая, добродушная и очень открытая, она за час поведала нам историю своей жизни и рассказала о причине, побудившей ее приехать сюда. Причину звали Уилф Хоукинс, портной. Он работал в одном цехе с отцом Джемми и последние три года постоянно просил девушку выйти за него замуж.
— Я просто не могла оставаться там. Другого выхода не было.
Катриона посочувствовала соседке:
— Родители не одобрили твоего решения?
— В том-то и проблема! Мама считает его очаровательным молодым человеком. Так же думают и мои бабушки… и мои тетушки! Папа полагает, что мне могло повезти и меньше. Они меня просто достали своим «Так когда же свадьба?»! Я должна была уехать оттуда!
— А как отреагировал Уилф? — полюбопытствовала я.
— Премило! Это его большой недостаток! Он, мерзавец, весь такой милый! Вот и получил! Три года! Три года — и ни разу не дотронулся до меня ниже талии! Что девушке делать с таким чудом?
Катриона вдруг заинтересованно уставилась на свои руки. А я поддакнула:
— Крепкий орешек.
— Не то слово! Я заявила: «С меня достаточно, еду в Эдинбург». И знаете, что он мне ответил? «Хорошо, дай знать, когда вернешься, и мы сходим на танцы». Вот вам и бурлящая кровь, и страсть! Все дело в поганом воздухе Мерси!
Катриона перевела взгляд на Джемми:
— А мне район Мерси показался восхитительным. Я однажды была там с братом.
Джемми и я переглянулись. Еще не раз в тот вечер мы обменивались взглядами. Пока Катриона принимала ванну, Джемми пришла ко мне в спальню и закрыла дверь.
— Как считаешь, Аликс, Катриона это серьезно?
— Ты о ее до безумия хороших манерах? Да, я думаю, они такие же настоящие, как и ее волосы. У корней они такие же рыжие.
— Я заметила. — Джемми стала рассматривать семейную фотографию на моем туалетном столике. Сразу после рассказа Джемми о ее жизни я поведала девушкам историю своей. Однако о причинах, побудивших приехать сюда, умолчала. — Что мне действительно интересно — как такая неженка с ее правильными манерами выдержала учебу в Глазго? Я не слышала, чтобы Глазго считали тепленьким местечком. Но она ведет себя так, словно не знает, что к чему.
— Может, Катриона застенчивая?
— Да? Ты считаешь, она поэтому ничего нам не рассказала о себе?
— Или поэтому, или потому, что мы не дали ей и слова вставить. А она слишком вежливая, чтобы пытаться перекричать нас.
— С этим спорить не буду. — Джемми рассмеялась и принялась разглядывать мой значок из «Марты». — Ты будешь скучать по прежней работе?
— Мне нравилось там, — я заколебалась, — но не думаю, что буду скучать. Я пробыла в «Марте» довольно долго. Пришло время двигаться дальше.
— В самом деле? — Соседка пристально посмотрела на меня. — Как его зовут?
— Джон.
— Он не хочет жениться?
— Хочет. Но не на мне. Он уже женился.
— Прости. Мне очень жаль. Не следовало спрашивать.
— Все в порядке. Твой Уилф тоже хорош, судя по всему. Как считаешь, вы поженитесь в конце концов?
— Не знаю, дорогая, трудно сказать. Ты всегда собираешь волосы в пучок?
— Только на работе или когда стараюсь произвести впечатление на начальство твердостью своего характера.
— Любишь позерствовать, да?
— В этом вся я, хотя никогда не ездила в Мерси. Ни с братом, ни без.
Джемми широко улыбнулась:
— Это меня просто убило! Она, наверное, нанюхалась там анаши, ЛСД или еще чего-нибудь!
— Они здесь могут по-другому все воспринимать. Я спрошу Басси завтра.
— Думаешь, у тебя будут силы навестить его после первого рабочего дня?
— Конечно! Мы начинаем только в четверть девятого, а заканчиваем в четверть шестого. Мисс Брюс сказала, что первые несколько дней мы будем сопровождать старших коллег. После кошмарных часов акушерства в «Марте» обслуживание больных на дому, — добавила я беспечно, — звучит как синекура.
На следующий день я неоднократно вспоминала свое идиотское высказывание. Опытную медсестру, которую я сопровождала, звали миссис Дункан. Она с сочувствием наблюдала за тем, как я с трудом вылезаю из ее рабочей машины:
— Устали ноги, мисс Херст?
Я улыбнулась:
— Сестра, они не болели так уже пять лет, с моего первого рабочего дня!