Вместо крыльев были ландыши. Мы с девочками сошлись на том, что они как нельзя лучше подходят к моему обручальному кольцу и ко всему моему образу юной неискушённой девушки. Среди украшений, подаренных Даном, я обнаружила целый комплект, выполненный в стиле кольца — диадему в виде небольшого изящного венка из ландышей, колье, браслет и серьги. Мы решили, что первых двух вещей будет вполне достаточно. Драгоценные ландыши дополнили живые — они чудесно смотрелись в моём букете вместе с крошечными белыми розочками. Зачарованную от увядания кисточку обещали приколоть и к парадному мундиру жениха.
Несмотря на постоянную нехватку времени и периодически возникающие недоразумения, это были очень приятные хлопоты…
Две недели пролетели незаметно, и вот, наконец, настал день, когда привычная Сина Голдари вместе с графиней Северин окончательно перестали существовать. По первой из них я точно буду скучать… Но на смену им пришла другая, новая Сина — Светлая. Счастливая. Настолько, что удержать в себе это счастье оказалось совершенно невозможно. У счастья был тёплый золотой цвет, красивая форма в виде крыльев и аромат моих любимых цветов, что разлился в воздухе, буквально накрыв собой город…
Но всё это было немного позже. А пока я, наряженная к венцу, стояла у окна в какой‑то особой комнате и по традиции в одиночестве ожидала своего жениха. Сейчас он войдёт сюда, приблизится и, опустившись на колено, в последний раз спросит, уверена ли я в своём выборе. Согласна ли разделить с ним жизнь, и если да, то разделить и дарованный Светом подарок — маленькое, похожее на сердечко янтарное зёрнышко священной яблони, которое появляется на алтаре дворцовой часовни в ночь перед каждой королевской свадьбой. От моего прикосновения оно распадётся на две половинки, которые мы съедим в знак того, что уже считаем себя единым целым. Сам обряд венчания будет проходить не во дворце, а в старинном храме на окраине города, куда вскоре отправится торжественная процессия. До этого я видела только одну такую — в родной Тирее, да и то она была не в пример скромнее. И вот теперь уже не принц, а я сама поеду в открытой карете рядом с королём и буду приветственно махать своим будущим подданным… ужас.
Моя коронация состоится сразу после возвращения из храма. Потом будет бал, а потом…
Дверь отворилась почти бесшумно, и в комнату вошёл мой любимый. Наконец‑то… Тихие шаги смолкли, и я медленно повернулась, протянула руку и легко коснулась волос коленопреклонённого мужчины в ослепительно — белом парадном мундире. Светлые всегда женились в белом.
— Дорогая… ты точно уверена в своём выборе… ещё не поздно передумать… отказаться от такой сомнительной чести в моём лице… Не думай, я пойму! И потом, к чему такая спешка, мы друг друга совсем не знаем…
Это невнятное бормотанье согнало радостную улыбку с моего лица. Я резко отступила назад, и мужчина, наконец, поднял голову.
Курица ты слепая, Сина, а не будущая королева! Орла с цыплёнком чуть не перепутала! Такое сравнение невольно вызвало у меня новую улыбку, и Дэлль неуверенно улыбнулся в ответ, продолжая пялиться на меня с несвойственным ему глуповато — восторженным выражением лица. Спохватившись, он выпрямился и сделал шаг мне навстречу, порывисто схватил за руку и прижался к ней сухими горячими губами.
— Кто вы, прекрасная незнакомка?!
Я мысленно ещё раз обозвала себя курицей. Как же я раньше не догадалась?? И Дан тоже хорош, тихушник! Или он говорил, а я сама прослушала? А ведь сложить два и два было делом элементарным.
Вчера я лично присутствовала на торжественном ужине, который давали в честь наконец‑то добравшейся до нас арвийской делегации. Во главе со своей несравненной принцессой, разумеется. Мы с Квазимодой довольно мило пообщались, сумев даже обойтись без переводчика. При моих первоначальных знаниях арвийского это был мой законный повод для гордости. Принцесса произвела на меня поистине неизгладимое впечатление. Она действительно была красавицей — тонкие черты лица, вытянутые к вискам томные агатовые глаза, роскошные иссиня — чёрные волосы, перевитые лентами с крупными рубинами. Всего же драгоценностей на ней было навскидку килограммов пять, не меньше: по обычаям её страны камни и золотое шитьё обильно украшали одежду и даже обувь, а колец и браслетов было столько, что я сбилась бы уже на первом десятке. Девушка напоминала прекрасную яркую птицу, по ошибке залетевшую в чересчур скучный на её фоне королевский замок. Я невольно подумала, что, будь в её предках горгульи, как у меня, Квазимода вряд ли смогла бы подняться в воздух. Да даже пролезть в окно ей бы, наверное, не удалось, если только в самое большое, из тех, что были в тронном зале. Всё‑таки у арвийцев довольно непривычное для нас понятие красоты. Это наши дамы сидят на диетах, чтобы понравиться мужчинам, а у них, похоже, для этого занимаются прямо противоположным — едят побольше, двигаются поменьше. А то вдруг похудеют ненароком… Если бы Аза была чуть — чуть поменьше, раза в три, а лучше, в пять, она бы точно затмила большинство наших дам. А так, по моим наблюдениям, она вызвала скорее опасливое любопытство, чем истинное восхищение.