— Ну что вы, разве я отказываюсь от своих слов?! Отвечу на любой вопрос… но после следующей лекции, хорошо? Извините, но леди Синтия здесь человек новый, и сначала я должен уделить внимание ей.
— Что вы, я могу и…
— Так что потерпите немного, договорились?
Ой, зря он так… мало мне было одной ревнивой женщины…
Эльва сузила глаза и облила меня нескрываемым презрением.
— Было бы на кого время тратить! Человек… Какой это человек, разве не видите — это просто нелепая ошибка природы!
Она развернулась на каблуках и гордо прошествовала на выход. Мэтр Рино смутился и забормотал извинения; я же с трудом удержала на лице невозмутимую маску. Удар пришёлся точно в цель: из всех оскорблений это, пожалуй, было единственным, что могло поколебать моё душевное равновесие. Сколько раз за свою жизнь меня пытались обидеть, унизить, называя чудищем, страшилищем, жуткой девочкой и ходячим безобразием? Я не считала. И давно научилась игнорировать такие выпады, не принимая их близко к сердцу.
Но бывали моменты, когда я сама неизбежно задавалась вопросом — не риторическим 'за что?!', а чуть более конструктивными 'зачем?' и 'почему?' В самом деле, почему я именно такая? Словно живое воплощение нелепости, грубо сшитое лоскутное 'одеяло' с худшими чертами чуть ли не всех известных рас. Тётя всегда утверждала, что оба моих родителя были людьми. По поводу мамы я не сомневалась, а вот насчёт отца уверенности не было. Разве может у двух людей родиться такое 'нечто'? Физически вроде человек — вот только с сероватой, словно насквозь пропылённой кожей, толстой и неровной, как у типичных троллей, с крючковатым носом и глубоко посаженными глазами неопределённого цвета (из‑за носа господин Парасельс и считал меня за свою), грубыми руками и ногами — по форме точь — в–точь, как у гномов, слава Свету, хоть бороды нет… Счастье ещё, что из‑за шарфа эльва не видела мои уши, вытянутые кверху, как у неё, но в тоже время совершенно неизящные. А ещё я могла 'похвастаться' тёмно — красными от природы острыми ногтями и своеобразной формой зубов с удлинёнными клыками — признаками почти мифической расы горгулий. Только крыльев не хватает…
Все мои черты категорически не гармонировали друг с другом и вкупе с тяжёлой походкой и лишёнными грации движениями создавали воистину неповторимый образ. Реакция на него не отличалась разнообразием: или насмешки — оскорбления, или испуг вплоть до мокрых штанов у детей… хм, и не только у детей. Я давно смирилась с таким положением вещей и не скажу, чтоб так уж сильно страдала от этого. Ко всему привыкаешь… Но иногда, редко — редко, я всё же думала — а может, окружающие правы? По законам природы такой, как я, вообще не должно было быть. Не значит ли это, что моё рождение — это какая‑то случайная, незапланированная Светом ошибка? А вдруг?..
И вот мне в очередной раз благородно раскрыли глаза на собственное несовершенство. Что ж, от таких, как леди Шимера, это было более чем ожидаемо. Но если она рассчитывает на то, что я от стыда и унижения тут же побегу прыгать с городской стены или просто по — тихому отчислюсь… Ха — ха — ха. Не для того мне судьба дала такой шанс. Так что я всем назло обязательно закончу обучение. И может даже стану библиотекарем, хоть бы и в самой столице. А что! Вот возьму и стану.
— Всё в порядке, мэтр Рино, — я сделала глубокий вдох и адресовала собеседнику безмятежную улыбку. — Такое отношение для меня не новость. И я вполне способна его пережить.
— После того, что вы смогли пережить нашего глубокоуважаемого декана в гневе — даже не сомневаюсь! — понизил голос мужчина. Убедился, что все студенты уже вышли в коридор, и совсем по — мальчишески захихикал. — Как жаль, что никто из наших этого не видел! За такое зрелище я бы месячную зарплату отдал не раздумывая…
— Вот уж не знала, что почтенные главы факультетов — такие сплетники, — фыркнула я. — Боюсь даже представить, что они ещё могли рассказать. И что из всего этого соответствует действительности.
— Но ведь, согласитесь, ваше здесь появление — событие нерядовое.
— Так же, как и моя внешность. Не отрицайте, повторяю, я к этому отношусь спокойно.
— Это вызывает искреннее уважение, — слегка поклонился он. — Леди Синтия, пока мы вдвоём, могу я вас попросить удовлетворить своё любопытство? Как вы…
— Простите, — решилась перебить я. — Я бы с удовольствием побеседовала с вами на отвлечённые от науки темы, но пока не могу этого сделать. Не из‑за желания заинтриговать, а из этических соображений. Ещё раз прошу прощения.