При попытке встать самостоятельно ее ноги снова подогнулись. Она молча, лишь беспомощно улыбаясь, смотрела, как я снимаю с нее мокрую одежду и заворачиваю её непослушное тело в большое полотенце. Я отнес ее, положил на кровать, дальше ею занялась Ольга. Сам я вышел, чтобы переодеться, ведь с меня лило не меньше. После этого, сделав себе кофе, уселся на кухне. Через какое-то время туда же зашла Ольга.
— Спит. Какой чудесный ребенок, не спорит, со всем соглашается, даже глупости никакие не выдумывает, прямо ангелочек. — Она весело посмотрела на меня. — Может давно надо было ей такой контрастный душ устроить?
— Знаешь, что она мне сказала, когда в игру зашла и увидела твою Ледышку?
— Мне аж интересно. — Ольга приподняла бровь, смотря на меня с интересом.
— Что ты на нее похожа была, когда ее ругала.
— И все? — Она выглядела разочарованной. — Я рассчитывала тогда, как минимум, бабой Ягой выглядеть. Ладно, нужно бежать отпускать маму Любу. Заодно и предупрежу, где их чадо уснуло. Я так понимаю, ты сейчас ее отпускать не собираешься?
Я кивнул. Ольга подошла, поцеловала меня в щеку.
— Спасибо тебе за мою спасенную в очередной раз шкурку. Жаль, без царапин. Тем более, тебе есть кого сегодня жалеть.
Я провел её до машины, заодно потом проверил примороженных громил. Тот, который получил последним, начал понемногу приходить в себя, даже что-то мычал.
— Слышишь меня? Понимаешь? — Я дождался пока он дважды кивнул. — Понимаешь, что мне вас легче убить было, чем в живых оставить? (кивок) Так вот, переедай всем своим, что вы были последними, кого я пощадил. Оклемаешься, заберешь приятеля под подъездом.
Я развернулся, чтоб уйти, но услышал, что он что-то пытается сказать. Взялся рукой за горло, бандит попытался дернуться, потом понял, что я не врежу ему, затих. Через пару минут звуки из его горла стали более понятными.
— Ты не расслабляйся только, из наших уже никто не полезет на тебя, — он закашлялся, —только Тяпин вряд ли успокоится. Он кричал, что вам двоим на свете не жить. Что если не он тебя, то ты его уроешь.
— Может быть и так. Помни, что я сказал.
Я поднялся в квартиру и зашел в комнату. Энжи спала, заботливо укутанная одеялом. Я тихо прилег на другой край кровати. Полежав минут пять, понял, что не только уснуть не могу, но и в игру зайти не получается, настолько знание, что она лежит рядом, занимало меня всего. Также тихо поднялся, ушел на кухню. Какое-то время сидел. Затем оделся и вышел из квартиры, не забыв закрыть дверь на замок. К этому времени я уже обрел какое-то душевное равновесие. Дойдя до машины, сел в нее и вошел в игру.
***
Призрака не было на привычном месте. Дедуля еще немного усох. Сейчас он выше меня примерно раз в шесть.
— Привет, где подружку дел?
— Гулять пошла, клоны свои собирает.
— Слушай, давно я спросить тебя хотел, почему ты меньше ростом становишься?
— А смысл быть настолько же огромным, насколько и бесполезным? Когда стану еще поменьше, смогу хоть побродить, посмотреть этот мир. Интересно.
— Это ты интересный. — Смеюсь. — Тоже мне монстр. Романтик-созерцатель красот местной природы. Ты серьёзно?
— Вполне.
— Я, конечно, в этом мало понимаю, но не ведут себя так программы.
— Это еще что, я просто увидеть все хочу. Эта дуреха после вашего разговора пошла про любовь все подряд читать. Зацепил ты ее. Нету в этом логики и все тут. Говорит, что любить то, что дорого – понимает. А что дорого потому, что любишь – не понимает. Я вообще не вижу разницы.
— Разница есть. Дорого или еще дороже – можешь оценить, чем быстрее и легче пожертвуешь при случае. А когда любишь, оценка всегда одна – самое дорогое, никогда и не за что не принесешь это в жертву чему бы то ни было. И не обменяешь ни на что другое.
— Мудрено как-то. — Почесал макушку. — Ведь всегда можешь найти что-то лучше чем то, что имеешь?
— Не будет это лучше для тебя, если любишь.
— А вдруг?
— Значит, не любишь.
— Фу на тебя, совсем запутал. Ты мне скажи цифрами, я ж программа как-никак.
— В цифрах? — Я задумался: вот озадачил, так озадачил. — В математике есть такой термин, как бесконечность. Вот разве что с ним можно сравнить.
Дедуля уселся на землю.
— Понятно. — Он посмотрел на меня тоскливым взглядом. — Все равно ни хрена не понятно.
— Дед, — Я с трудом осмысливаю только что сказанное им. — А ты ругаться давно начал? Где ты это «ни хрена» услышал?
— Само как-то выскочило. — Он пожал плечами.