— Друг?
— Чтобы попроще объяснить, это тот, кого приятно видеть, поговорить.
— Тогда она мне не подружка. Вот она, — ткнул пальцем в сторону Энжи, — подружка, а ты, получается, друг.
Она с довольным видом повернулась ко мне.
— А я что говорила? Подружимся!
Дедуля низко наклонился, приблизив морду к нам, и с интересом разглядывал Энжи.
— Хм… Бесконечность…
***
Меня окатило чувство опасности, одновременно прорывая завесу реальности. Я успеваю сказать Энжи:
— Подожди здесь, я скоро.
Явно сработало звериное чутье, только почему оно меня буквально за уши вытащило в реал? Опасность здесь? Вроде все спокойно. Энжи сидит в кресле с шлемом на голове. Специально отсела от меня подальше. Холодом тянет со стороны открытой балконной двери. Обуваюсь, оставляю на видном месте второй комплект ключей и закрываю на замок входную дверь. Пока спускаюсь по лестнице, могу примерно оценить направление, откуда исходит опасность. Неприятное чувство сродни обычному страху, только четко осознаешь, где находится источник этого, откуда может появиться что-то, с чем встречаться не хочется. Но оно пришло за тобой – или беги, или нападай.
Замираю перед дверью подъезда, вспоминаю места вокруг. Прыгаю точно на то место, где стояла машина Ольги во время последней стычки. Крона большого клена прикрывает меня от чердака дома напротив, именно там источник опасности. Охотник, ставший моей целью. Следующий прыжок вообще без проблем, я у подъезда прямо под ним. Захожу в открытый подъезд и быстро поднимаюсь по лестнице. Наверху слышны шаги, кто-то спускается, причем очень быстро. В руке самопроизвольно разгорается шарик огня. Когда на глаза появляется мальчишка лет восьми, инстинкты аж кричали отправить файр в появившуюся цель, едва успеваю осознать все и спрятать руку за спину. Приходит мысль, что пожар устраивать не лучшая идея, с трудом гашу огонь на ладони и сосредотачиваюсь. Чувствую, что враг не движется, он все еще в начальной точке, где я его почувствовал. Насколько я понимаю, это может быть только снайпер, вряд ли я интересен какому-то папарацци. Он упустил момент, когда я промелькнул по комнате, и ждет нового. Не будет такого, лишь бы Энжи не надумала выходить из игры.
Неслышно подхожу к дверке, ведущей на чердак, аккуратно заглядываю вовнутрь. Как на зло, передо мной кирпичная стена, узкие проходы видны в паре метров слева и справа. Под ногами слой легких коричневых округлых камешков, шаг по ним услышит самый глухой. Другого выхода не вижу, изо всех сил направляю поток холода прямо через стену к цели. На моих глазах стена разлетается как стеклянная, в дыру при желании можно пролезть. Дальше у окошка лежит мужик на спине, что-то в руках явно направлено в мою сторону. Подхожу, вижу, что не ошибся – прямо в то место, где пробита стена, направлена винтовка с оптическим прицелом, сине-черные руки сжимают оружие, а на лице мучительная судорога, говорящая о том, что мозг до сих пор пытается отдать приказ пальцу нажать на спусковой крючок. Реакция у гада отменная, и чутье не подкачало, только везет сегодня мне, а не ему.
Вырываю оружие из окаменевших рук и смотрю в его глаза. Там ничего, ни злобы, ни раскаяния, ни мольбы. Наверное, таким же взглядом он бы наблюдал, как разлетается моя голова от его пули. Таким же взглядом он наблюдает за возникшим в моей ладони огненным шаром. Лишь краешек губ с одной стороны приподнимается в скептической улыбке. Впечатываю файр в его переносицу, улыбка не исчезает, становится лишь резче, судорога искажает его лицо, но из горла не вырывается ни звука. Спустя минуту, застонав лишь раз, он отключился. Не глядя на его лицо, я вышел, пока спускался по лестнице, отправил анонимку полиции.
Глава 19. Мастер.
Сегодня пришлось все рассказать отцу и действовать под его внимательным взглядом. Несколько раз мне удавалось дождаться, пока он, утомленный прогулкой, заснет после укола, но в этот раз он отказался от обезболивающего. Я выложил ему все – про игру вкратце, а про способности подробно. Рассказал и про то, что вот уже в пятый раз пытаюсь изгнать его болезнь. Он лишь улыбнулся.
— В это все мне очень трудно поверить. Но врачам я верю, а они говорят об устойчивой ремиссии. Если так будет продолжаться, я вполне смогу излечиться. Если ты чувствуешь, что можешь и должен – делай, только не во вред себе.
Он сам заметил улучшения буквально после второй моей попытки. Сейчас же во время нашей полуторачасовой прогулки он не держался за мою руку и не останавливался передохнуть. Лишь в конце прогулки на его лице проступили легкие следы усталости и появилась небольшая одышка. Он снова уснул, но в этот раз это произошло в самом конце, без лекарств, просто расслабился и задремал, как мог бы уснуть обычный здоровый человек.