Герман целовал меня, и я понимала, не испытываю ровным счетом ничего. То есть тело как-то реагировало по привычке, а я смотрела в потолок и думала, что на несколько заявок по квотам ответы так и не пришли, надо будет позвонить.
Зачем я вообще его привела? Хотела сделать хуже, вот только кому – ему или себе?
Когда он вошел в меня, я сразу поняла, что фейерверка не будет. Это было все равно, что ожидать оргазма от осмотра у гинеколога. И что теперь? Что-то такое изображать? Сказать: «Не, нафиг, не катит»? Просто молча дождаться финала? У нас с ним с самого начала сложилось четко: никто не притворяется. Если желания не было – так и говорили, открытым текстом. Поэтому в подобной ситуации я тоже оказалась впервые.
Да, наверно, это было бы круто. Затащить мужика в постель и в процессе сказать: знаешь, вообще-то не хочу. Но стоило признать: быть стервой я не умею. Так, жалким подобием. Поэтому я закрыла глаза и… представила, что со мной Максим.
Ох, какими цветами все вокруг сразу расцвело! Словно на какую-то волшебную кнопку нажала. Наслаждение накатывало волнами, оно было настолько ярким и острым, что я не могла удержаться от стонов, пока все вокруг не поглотила огненная вспышка.
Я открыла глаза – и снова чуть не застонала, только теперь уже по другой причине. Разочарование оказалось таким же острым, как и удовольствие несколькими секундами раньше.
Надо было если не душ принять, так хотя бы зубы почистить и косметику смыть. Но я буркнула, отвернувшись:
- Спокойной ночи. Мне вставать рано.
- Спокойной.
Герман встал, выключил свет и ушел в ванную. Я снова понадеялась, что он оденется и уйдет, но он вернулся и лег рядом. Провел рукой по моей спине – я не шевельнулась. Вцепилась зубами в угол подушки, а из глаз ручьями текли слезы. Вздохнув, он повернулся на другой бок.
Разумеется, я понимала, что тысячи, десятки и сотни тысяч пар во всем мире каждую ночь занимаются сексом в такой вот незримой компании кого-то третьего. По самым разным причинам. Мне и в голову не приходило кого-то осуждать, но все равно подобное казалось… жалким, что ли. И я думала, что никогда не буду спать с одним мужчиной, представляя на его месте другого.
А еще думала о том, что Максим сейчас лежит в постели со своей Заечкой. И уж точно не представляет меня на ее месте. И через три месяца на ней женится. А я… А что я? Да ничего. Ровным счетом ничего.
Зима будет вечной…
= 21.
4 октября
Я даже не ожидала, что сразу усну. Сон был рваный, нервный, тяжелый, и проснулась я с такой деревянной головой, как будто после капитальной пьянки. За окном – темень, только свет фонарей с бульвара едва пробивался сквозь шторы. Герман спал, обхватив подушку руками. Часы показывали половину седьмого.
Спать больше не хотелось. Обычно я вставала на час позже и в половине девятого выходила из дома. Что пешком, что на маршрутке – выходило примерно одинаково, минут двадцать.
Покосившись на Германа, я поняла, что выставить его смогу только на истерике. А на истерику не было сил. Вот вообще. Я чувствовала себя выжатой, как лимон. Оставалось только одно. Уйти, пока он еще спит. И надеяться, что сообразит на свежую голову: ловить особо нечего. Хотя… после моих-то кошачьих воплей? Ну что ж, если не свалит, тогда, налюбовавшись за день господином Ф. в профиль и анфас, вечером я запросто заведусь и спущу Германа с лестницы.
Кое-как приведя себя в порядок, я вышла из дома. Даже не позавтракав. И во вчерашней одежде – не рискнула копаться в шкафу. Кто-то подумает, что ночевала не дома? Ну и плевать. На улице моросил дождь, но я потащилась пешком. Словно все делала кому-то назло, а получалось, что назло себе.
Обычно первой приходила Юля, потом я, Кристина и Максим. Но сейчас еще даже восьми не было. Быть утром в офисе в одиночестве мне еще не приходилось. Сунулась к кофеварке, но выяснилось, что в ней нет воды. Заглянула в кулер, там тоже оказалось пусто. Когда надо было поменять огромные бутыли, мы звонили в техотдел. Оттуда приносили полную и забирали пустую. Но вряд ли кто-то пришел так же рано. В кофейном столе обнаружилась пустая банка, в которую можно было набрать воды в туалете.
Я подошла к двери, и она вдруг распахнулась у меня перед носом.
Мы с Максимом стояли и смотрели друг другу в глаза, и столько всего было в этом взгляде…
В кино меня всегда раздражало, когда режиссер заставлял героев пялиться друг на друга, тогда как весь мир вокруг замирал в ожидании. Но сейчас это произошло в действительности. Я вспомнила аварию, момент перед ударом, когда все застыло.