И поэтому должна была выбросить его из своей жизни.
Звякнул телефон. Если Дин решил в последнюю минуту уйти в кусты, она ему никогда не простит.
Аннабел помчалась в офис и схватила трубку, прежде чем успел включиться автоответчик.
— Алло?
— Я не по делу. Чисто личное, — предупредил Хит, — так что не вешай трубку. Нужно поговорить.
Она до сих пор не может спокойно слышать его без того, чтобы сердце не затрепыхалось.
— О нет! Не нужно.
— Ты уволила меня, — спокойно продолжал он. — И я это уважаю. Больше ты не моя сваха. Но мы по-прежнему друзья, и в интересах нашей дружбы необходимо обсудить страницу тринадцатую.
— Страницу тринадцатую?
— Ты обвинила меня в высокомерии. Я всегда считал, что уверен в себе, но, изучив эти картинки… должен сказать… Солнышко, если ты ищешь мужчину, не думаю, что кто-то из нас способен соответствовать твоим требованиям.
В животе похолодело. Появилось неприятное предчувствие, что она прекрасно понимает, о чем толкует Хит. Аннабел бессильно опустилась на край стола.
— Понятия не имею, что ты имеешь в виду.
— Кто бы знал, что гибкий силикон может выпускаться в такой разнообразной цветовой гамме?!
Ее каталог сексуальных игрушек. Хит утащил его, когда в последний раз ночевал в ее доме! А она надеялась, что он обо всем забыл!
— Большинство предметов, похоже, гипоаллергенны, — продолжал Хит. — Полагаю, это хорошо. Некоторые на батарейках, некоторые — без. Думаю, это вопрос вкуса. А на этом что-то вроде сбруи. Затейливая штучка. И… Вот это да! Тут говорится, что его можно мыть в посудомоечной машине. Как он ни хорош… боюсь, в этом есть что-то крайне неаппетитное.
Ей следовало повесить трубку. Но она так соскучилась!
— Шон Палмер, это ты? Если не перестанешь говорить гадости, я пожалуюсь твоей матушке.
Но Хит не клюнул.
— Начало страницы четырнадцатой… к этой модели прилагается что-то типа насоса. Ты загнула уголок, значит, хочешь заказать…
Аннабел была совершенно уверена, что не загибала никаких уголков. Но кто знает?
— А как насчет этой, с присоской? Вопрос в том, куда ты собираешься ее лепить? Позволь предостеречь тебя, солнышко: если присобачить ее к окну спальни или… ну, черт… приборной панели своей машины, поверь, это привлечет нежелательное внимание.
Аннабел улыбнулась.
— Еще один вопрос, Аннабел, и мне нужно бежать.
В низком голосе зазвучали мягкие интимные ноты, пославшие озноб по ее спине.
— Почему такая женщина, как ты, интересуется искусственными штучками, когда настоящая работает в сто раз лучше?
Пока она пыталась найти достойный ответ, он повесил трубку. Аннабел несколько раз глубоко вздохнула, но это не помогло. Сколько бы она ни пыталась быть стойкой, не поддаваться, стоило ему сказать слово, и она таяла. Значит, нечего было поддерживать разговор.
В дверь зазвонили. Слава Богу, Дин приехал пораньше.
Аннабел вскочила, прижала ладони к горящим щекам и, нацепив жизнерадостную улыбку, открыла дверь.
Перед ней стоял Хит.
— С днем рождения.
Он сунул сотовый в карман, отшвырнул каталог и коснулся ее губ нежным быстрым поцелуем. Она едва удержалась, чтобы не ответить.
— Что ты здесь делаешь?
— Прекрасно выглядишь. Более чем. К сожалению, твой подарок прибудет только завтра, но не думай, что я о нем забыл.
— Какой подарок? А, не важно.
Вместо того чтобы распахнуть объятия, она заставила себя загородить вход.
— Через десять минут за мной заедет Дин. Я не могу говорить с тобой сейчас.
Он легко отодвинул ее с дороги и прошел в дом.
— Боюсь, Дин нездоров. Я вместо него. Мне нравится твое платье.
— О чем ты? Я говорила с ним три часа назад, и все было в порядке.
— Эти желудочные вирусы действуют молниеносно.
— Вранье. Что ты с ним сделал?
— Это не я. Это Кевин. Не знаю, почему он так требовал посмотреть запись игры именно сегодня. Между нами говоря, твой приятель Кевин иногда бывает настоящей скотиной, когда ему что в голову стукнет.
Он прикусил ее шею, чуть пониже сережки.
— Черт, как ты хорошо пахнешь!
Она чересчур замешкалась, прежде чем оттолкнуть его.
— Молли об этом знает?
— Не совсем. К несчастью, Молли объединилась с сестрой, и обе ушли в глухую оборону. Эти две женщины слишком уж стремятся тебя оберегать. Им бы следовало побеспокоиться обо мне. Не знаю, почему они до сих пор не сообразили, что ты вполне способна позаботиться о себе.
Аннабел понравилось, что он так хорошо ее понимает, но все же она не собиралась поддаваться сомнительному обаянию этого елейного агентишки.
— Я не желаю идти на свой день рождения с таким типом, как ты. Насколько известно моим родным, ты по-прежнему мой клиент, так что это будет выглядеть несколько странно. Кроме того, я хотела пойти с Дином. Кем-то, кто произведет на них впечатление.
— И ты считаешь, что я не произведу?
Она оглядела темно-серый костюм, возможно, от Армани, галстук от дизайнера и потрясающие часы белого золота «Натек Филип». Да ее семейка дружно грохнется на спину и станет умолять его почесать брюшко.
Хит понял, что припер ее в угол. Она видела это по его хитрой улыбочке.
— Ладно, так и быть, — проворчала она. — Но предупреждаю, мои братья — самые напыщенные, надутые, одиозные, тщеславные снобы на свете. Впрочем… — Она воздела к небу руки. — Зачем я тут распространяюсь? Ты влюбишься в них с первого взгляда.
Так оно и случилось. Они вошли в отделанный панелями орехового дерева кабинет «Мейфер-клаб», и потрясение на лицах родных превзошло все самые безумные фантазии Аннабел. Сначала они дружно проверили, не носит ли он туфли на шпильках, потом мысленно оценили его гардероб. И еще до того, как было произнесено его имя, поняли: перед ними почетный член клуба высоких достижений.
— Мама и папа, это Хит Чампьон, и я знаю, о чем вы думаете. На мой взгляд, это тоже звучит надуманно. Но он урожденный Кампьоне, и следует признать, что имя Чампьон весьма подходит с точки зрения маркетинга.
— Не весьма, а очень, — одобрительно кивнула Кейт. Ее любимый браслет из резных золотых звеньев звякнул о старый бабулин браслет с брелоками. Аннабел предпочла не заметить ее вопросительного взгляда, поскольку не знала, как объяснить, почему самый значительный ее клиент предпочел сопровождать ее на вечеринку.
Сегодня Кейт надела один из трикотажных костюмов от Сент-Джона цвета шампанского, идеально подходившего к пепельным волосам, прикрывавшим уши и уложенным в прическу «паж», которую она носила, сколько Аннабел себя помнила. Папаша нацепил любимый синий блейзер, белую сорочку и серый галстук цвета остатков некогда курчавых волос. Когда-то, давным-давно, они были рыжими, как у Аннабел. Булавка в виде американского флага украшала лацкан, и, обнимая его, она вдохнула знакомый папин запах: крема для бритья «Брут», средства для очистки пятен и хорошо выскобленной кожи хирурга.
Хит принялся пожимать руки присутствующим.
— Кейт, Чет, рад познакомиться.
Аннабел завтракала с родителями. Братья прилетели только несколько часов назад, и сейчас она обняла и их. Дуг и Адам унаследовали красоту матери вместе со светлыми волосами и голубыми глазами и, к счастью, в отличие от нее не полнели. Сегодня оба выглядели особенно хорошо: само воплощение здоровья и успеха.
— Дуг, вы ведь экономист, верно? — В глазах Хита сияло уважение. — Я слышал, вас назначили вице-президентом «Рейнолдс и Пит». Впечатляюще. И, Адам… лучший кардиохирург Сент-Луиса. Большая честь.
Братья были явно польщены, и тут начались дружеские хлопки по плечу.
— Я читал о вас в газетах…
— ..ваша репутации общеизвестна…
— ..поразительно, как вы умеете выбирать клиентов.
Невесткины духи сильно напоминали репеллент от комаров, поэтому Аннабел обняла ее последней. Чересчур загорелая, агрессивно накрашенная, тощая как палка, Кэндис предпочла надеть короткое черное платье без бретелек, чтобы выставить напоказ упругие руки и стройные ноги. Ее бриллиантовые сережки поражали великолепием, но лично Аннабел считала, что Кэндис все равно похожа на кобылу.
Хит послал Кэндис приторно-сексуальную улыбку, буквально излучая искренность.