— Мне проще от нее уходить, — сказала Кэссиди. — Во всяком случае — от той реальности, которую создает Шон. Жизнь не должна быть такой отвратительной.
— Но ведь порой и сбежать-то некуда.
С каждой минутой их беседа приобретала все более странный оттенок — двое совершенно незнакомых людей, стоя на кухне, разговаривали о смерти и убийстве.
— Меня совершенно не интересует, убили вы жену и детей или нет, — сказала вдруг Кэссиди и тут же сама ужаснулась собственным словам. — Я не хочу про это слышать.
— Не беспокойтесь, я вовсе не собираюсь изливать вам душу, — холодно произнес Тьернан. — Вы правы — вас это совершенно не касается. Если, конечно, меня вдруг не обуяет жажда повторить свое чудовищное злодеяние. Как-никак, кроме нас с вами, в квартире никого нет, а ваш отец вернется не скоро.
Кэссиди похолодела.
— Вы мне угрожаете? — спросила она, сглотнув комок в горле.
— Я просто советую не быть такой доверчивой.
— А я и не доверяю, мистер Тьернан, — холодно промолвила Кэссиди. — Я не такая дура. Однако мне не кажется, что вы способны меня застрелить. Если пребывание в обществе Шона не всколыхнуло в вас низменных инстинктов. Надеюсь, мне ничто не грозит.
— Может, мне доставляет удовольствие убивать женщин, — усмехнулся Тьернан. — Кстати говоря, орудием убийства был кухонный нож, а не пистолет.
Куриный жир — не лучшая пища для пустого желудка. Кэсс на мгновение представила себе, что будет, если ее вдруг вырвет прямо здесь, в обществе по-своему элегантного Ричарда Тьернана. Скорее всего — ничего. Он походил на человека, которого не так-то легко пронять.
— Так вы это сделали? — не удержалась она. Тьернан на мгновение ощерился.
— Спросите своего отца, — только и ответил он.
— Шон соврет — недорого возьмет, — хмыкнула Кэссиди. Потянувшись к стене, она щелкнула выключателем, и в кухне вспыхнул яркий свет.
— Я это тоже заметил, — кивнул Тьернан. — А вы тоже в него пошли?
— О, нет. Я женщина правдивая, — ответила Кэссиди. — Типичный продукт старомодного воспитания, всегда говорю то, что думаю, и никогда не вру.
— Не уверен, что это очень здорово, — с задумчивым видом промолвил Тьернан. — Порой бывает полезнее соврать.
— Не сомневаюсь, — проронила Кэссиди. Она понимала, что голос ее звучит суховато и напыщенно, как у старой девы. Ничего, главное, что она не казалась испуганной. — А что вы здесь вообще делаете? — спросила она.
— Как, вы еще не поняли? — приподнял брови Тьернан. — Я здесь живу.
Что ж, этого следовало ожидать. Вполне в характере Шона приютить у себя осужденного убийцу, не удосужившись поставить в известность собственную дочь.
— И как долго вы намерены здесь пробыть?
Тьернан пожал плечами:
— Не знаю. Должно быть, до возвращения в тюрьму. Ваш отец хочет, чтобы я помог ему с новой книгой.
— В которой доказывается, что вы не виноваты? Если губы его и растянулись в улыбке, то буквально на долю дюйма.
— Это было бы вполне логично, да?
— Вижу, вы не слишком верите, что вас оправдают, — промолвила Кэссиди. — А что, если ваша апелляция возымеет действие?
— Я не слишком на это рассчитываю. — Тьернан подошел к холодильнику. — Отец знает, что вы приехали?
— Да, мы встретились на улице.
— И он не предупредил, что я здесь?
— Нет. — Как Кэсс ни старалась, в голосе послышалась горечь. А ведь ей ли не знать Шона, который ради красного словца не пожалел бы и отца. Не говоря уж о дочери.
Закрыв холодильник, Тьернан облокотился на него и загадочно посмотрел на Кэссиди.
— Любопытно, — произнес он, — догадываетесь ли вы о настоящей причине своего приезда?
Что-то в его голосе заставило ее поежиться.
— Странный вопрос, — сказала она, пожав плечами. — Я просто приехала навестить собственного отца.
— Просто вот взяли и приехали? — насмешливо спросил Тьернан.
— Нет. Мне позвонила Мабри и попросила приехать. По ее словам, отец прихворнул, но этому я сразу не поверила. Шон за всю жизнь не проболел ни дня. А на что вы намекаете? Вам известна подлинная причина моего приглашения?
— Ни на что я не намекаю. — Тьернан повернулся и направился к двери. — Когда вернется ваш папаша, спросите его сами.
— Уж в этом будьте уверены — мне есть о чем порасспросить его.
Тьернан обернулся и взглянул на нее через плечо. Странно, но его полуулыбка показалась Кэссиди даже немного приятной.
— Представляю, — сказал он.
И вышел.
Оставшись в кухне одна, Кэссиди пришла в себя не сразу. Встреча с Ричардом Тьернаном поразила ее до глубины души. Ей никогда еще не доводилось видеть такого странного мужчину. Впрочем, это была ее первая встреча с настоящим убийцей.
Тьернан скрылся в направлении спальни Колина, ее сводного брата. Понятно — значит, ему отвели эту комнату. Там же находился кабинет самого Шона, куда редко кого допускали.
Перед Кэссиди открывался богатый выбор. Проще всего сейчас обуться, одеться, взять чемодан и уйти. Шон вновь пытался манипулировать ею, а Кэссиди, уже давно привычная к отцовским штучкам, вовсе не была уверена, что сумеет устоять перед совместным натиском Шона и Ричарда Тьернана.
У нее не было ни малейшего сомнения, что именно присутствием в отцовской квартире Тьернана она и была обязана столь необычной форме приглашения. Да, эту схему сконструировал настоящий мастер своего дела, поэтому, если в ее мозгу осталась хоть капля здравомыслия, она должна как можно скорее бежать отсюда.
Правда, в этом случае она так и не узнает истинной причины, побудившей Шона призвать ее, а ахиллесовой пятой Кэссиди было непомерное любопытство. Она абсолютно не переносила неведения, хотя и отдавала себе отчет, насколько пагубна эта черта.
Однако ей вовсе не улыбалось проживать под одной крышей с человеком, хладнокровно зарезавшим жену и двоих детей. Не говоря уж о том, что жена была в это время беременна. При этой мысли Кэссиди бросило в дрожь. Шон получал удовольствие, балансируя на краю смертельного безумства. Но она, Кэсс, предпочитала спокойную и размеренную жизнь.
Что ж, она дождется возвращения Шона и Мабри от врача, переночует, а утром под первым же благовидным предлогом улизнет. Пусть Шон сам разбирается в своих интригах. Если Ричарду Тьернану вновь взбредет в голову поиграть с кухонными ножами, она не сможет ему помешать.
А ведь Тьернан вовсе не похож на убийцу. На кровожадного мясника, совершившего чудовищное злодеяние.
Правда, и на обычного человека он мало похож. Нет, скорее он походил на человека, привыкшего смотреть в лицо смерти и страху. Такой вполне мог заключить сделку с самим дьяволом, а потом убедиться, что заплаченная цена слишком высока.
Кэссиди встряхнула головой, отгоняя мрачные мысли. Так дело не пойдет. Будучи дочерью своего отца, вполне способной позволить воображению увлечь себя в неведомые дали, она должна держать ухо востро. Ричард Тьернан — очередное отцовское увлечение — не имеет к ней ни малейшего отношения.
Мабри недавно заново отремонтировала квартиру, но Кэсс не была уверена, что ей по душе новый облик ее спальни. Мабри обставила спальню тяжеловатой мебелью в раннеготическом стиле, а зеленые с золотом обои выглядели так, словно сошли со стен какого-нибудь венецианского палаццо. Бархатные шторы на высоком окне, выходящем на Парк-авеню, были темно-зелеными, отчего обстановка спальни казалась тяжелой, гнетущей и мрачной. Кэссиди оглянулась — шестое чувство подсказало, что она уже не одна.
— Ну как, нравится?
— Что нравится, Шон? — По крайней мере, отец не испугал ее, как незадолго до него Тьернан. Она обернулась и метнула на него испепеляющий взгляд. — Твой гость или кладбищенско-вампирный вкус Мабри?
— Да? — ухмыльнулся Шон, вваливаясь в спальню. — А мне казалось, что твоя комната скорее напоминает викторианский бордель. О вкусах не спорят, сама знаешь. Пусть девочка развлекается.