Мне действительно стыдно, что я не раскусила его раньше, потому что это очевидно, как никогда: Я ему не нравлюсь. Ему просто жаль меня.
Когда через полчаса мы останавливаемся у моего дома, я замечаю, что у дома припарковано много машин. Чуть позже я вспоминаю, что сегодня вечер изучения Библии.
Опуская окно, открываю свою дверь сама, пока Сказочный принц не успел выйти из машины и открыть мне дверь. Я хлопаю дверцей машины.
– Спасибо за очередную никуда не ведущую сессию поцелуев. Теперь мне придется оттрахать себя руками. Не звони и не пиши мне больше.
Разворачиваюсь и спешу к дому, не обращая внимания на то, что он зовет меня.
К моему облегчению, входная дверь открыта, и я проскальзываю внутрь. Я оказываюсь перед моими бабушкой с дедушкой и их гостями, и все смотрят на меня.
– О, Эмерланд! – Вирджиния складывает ладони вместе. – Думаю, вы все знаете мою внучку – Эмерланд. Её часто нет дома, так как она работает далеко от дома, в «Закусочной Флорентины», что в Талапасе. Мы с Генри очень ею гордимся. Она очень много работает, и я уверена, что она нашла работу благодаря тому, что мы все усердно молились об этом.
– Слава тебе, Иисусе! – произносят они хором.
О, Боже…
– Спасибо вам всем за мм... ваши молитвы.
Они молча улыбаются и продолжают смотреть на меня.
– Пойду наверх, – обращаюсь я к Вирджинии, – я устала.
– Конечно! Конечно! – она жестом отпускает меня, а сама поворачивается к остальным. – Так, где мы остановились? Ах, да! Презервативы используют во время секса, а сексом могут заниматься только женатые люди!
– Слава тебе, Иисусе!
Беру колу из холодильника и, пока я еще не передумала мастурбировать, собираюсь принять душ. Со вздохом я снимаю одежду и залажу душ - я смываю со своей кожи запах «Феникса» и нежные прикосновения Картера.
Стараюсь не думать о нем. О его губах, о поцелуях, от которых я почти кончаю, о его…
Прекрати!
Выключаю душ и одеваю халат. Я беру свечки, что на прошлой неделе мне купили Сара и Робин. Свечи в форме красного куба, с белой розой в центре. По их словам, свечи помогают «настроиться и завестись».
Я зажигаю, ставлю их на свой стол и снимаю халат. В комнате сразу запахло черешней.
Выключаю свет и залезаю под одеяло, думая только об одном человеке, который заводит меня моментально. О человеке, о котором лучше не думать.
Я закрываю глаза, представляя, как бы это было на самом деле, если бы мы занялись сексом, как …
Звонит мой телефон.
Блин!
Я издаю стон. Знаю, что это Вирджиния хочет, чтобы я спустилась вниз и помолилась с ними, эта мысль заставляет меня чувствовать себя грязной. Я вздыхаю и беру трубку.
– Да?
– Ты уже оттрахала себя? – это Картер.
– А, это ты? Это явно то, чем ты занимаешься каждый вечер.
Он смеется.
– Ты ушла не попрощавшись.
– Да, ну! Я говорила серьезно. Я не хочу больше с тобой общаться.
– Почему же ты до сих пор не повесила трубку?
Я не отвечаю.
– Ты уже ласкаешь себя?
– Пока, Картер.
– Ответь мне.
– Да, – признаюсь я. – Я ласкаю себя, потому что мужчина, с которым я встречалась – гей, и я узнала об этом в последнюю очередь.
– Он далеко не гей.
– У него проблемы с эрекцией?
Он снова смеется.
– Нет. Все как раз наоборот.
– Тогда, может быть, ты мне объяснишь, почему он не спит со мной? Почему он все время заводит меня, и мои трусики постоянно намокают, как только я вижу его?
– И насколько же ты мокрая сейчас?
– Могу затопить пустыню.
– Парень, которого ты хочешь трахнуть, не спит с девушками, которые возбуждаются так легко.
– Этот парень вообще ничего не делает.
– Я остановился сегодня вечером, зная, что если начну трахать тебя, я не остановлюсь. И когда я, наконец, закончу, ты поймешь, что я имею в виду…
Я молчу.
– Ты все еще мокрая, как пустыня после дождя?
– Нет… – бормочу я.
– Ты специально выбрала парня, который сидел рядом со мной?
– Да.
– Чтобы я ревновал?
– Да.
– Ты не думаешь, что это жестоко?
Я закрываю глаза. Не хочу об этом разговаривать. Я просто хочу слушать его голос, пока мои пальцы играют с клитором.
– Скажи что-нибудь, Эмерланд?
– Если ты приревновал, тебе надо было что-то сделать.
– Ты ушла до того, как я смог что-либо сделать.