Картер открывает мне дверь машины, и я сажусь. Он возвращается в магазин.
– Ты вернулся и заплатил за все, да? – смотрю я на него, когда он садится в машину.
– Да.
– Почему? Они бы даже не заметили пропажи. Я все равно завтра заплатила бы.
– Я рожден и воспитан на юге. Честность – врожденное чувство.
Я закатываю глаза и стараюсь не улыбаться, пока мы отъезжаем.
Пока мы едем по закоулкам Блайта, он кладет руку на моё колено и гладит его.
Мы подъезжаем к маленькому домику, который находится на берегу огромного озера. Когда он выключает мотор, я механически тянусь, чтобы открыть дверь, но потом останавливаюсь.
– Когда ты устанешь от обязанностей сказочного принца, дай мне знать, – откидываюсь на сидении и жду, пока Картер откроет мне дверь.
Не думаю, что ему следует знать, что мне начинает нравиться эта его привычка. Последнее время я смотрю очень много старых фильмов и заметила, что мужчины всегда открывают двери главной героине, куда бы она ни пошла. До сегодняшнего случая в магазине, я не замечала, что, пока мы вместе, Картер не разрешает мне ничего делать самой. Он никогда не позволяет мне заплатить за ужин, когда он забирает меня после работы.
Единственный раз, когда я сама заплатила за ужин, я поскандалила с ним и стрелой вылетела из закусочной. Он прижал меня к машине, отшлепал в два раза больше, чем я его и зацеловал меня до беспамятства, сказав, чтобы я больше никогда так не делала.
– Наверно мне надо отвезти тебя к доктору, чтоб диагностировать твое постоянное зависание, – Картер улыбается, отрывая дверь своей квартиры. – Наверное, у тебя приступ.
– Ха-Ха, – я прохожу мимо него, и у меня отвисает челюсть.
Его квартира совершенно не похожа на типичный дом южанина. Она скорее типична для какого-нибудь Нью-Йоркского небоскреба или обложки какого-нибудь журнала об интерьере.
Строгие белые стены и круглые колонны, огромные мольберты, стоящие повсюду в гостиной. У меня ощущение, что я нахожусь в музее.
Я подхожу к мольберту у стены, и замечаю, что мазки еще не высохли. Картина, изображающая закат на заброшенном озере, еще не закончена, но я уже могла сказать, что она будет замечательной.
– Ты рисуешь? – спрашиваю я.
– Иногда, – он кладет ключи на стойку.
– У тебя очень хорошо получился камыш. Я даже подумала, что это акрил... Я лично не знаю никого, кто мог бы так искусно рисовать маслом. Это просто потрясающе.
– Ты пишешь и рисуешь?
– Я не рисую с тех пор как вылетела из универа.
Картер посмотрел на меня, и я могла поспорить, что он хочет узнать больше, но вместо этого он спрашивает:
– Хочешь поужинать?
Киваю, подхожу к стойке и сажусь на стул, который он мне отодвинул. Я не успеваю сесть, он берет меня на руки, целует и усаживает на стул.
– Эмерланд, ты любишь лазанью?
– Обожаю.
– Часто готовишь ее?
– Черт, нет. Я не умею готовить, – я смеюсь. – И моя мама тоже не умела готовить. Когда мы хотели поесть лазанью или что-нибудь из итальянской кухни, мы делали заказ в «Риззоли». Правда она не разрешала мне начинать есть, пока она не вынет еду из упаковки и не выложит на тарелку, как будто она сама приготовила.
– Мы теперь можем говорить на личные темы? – Картер улыбается и достает противень из духовки. – Моя мама была расстроена тем, что у неё родился четвертый мальчик, – он дает мне приборы. – Каждое воскресенье она учила меня новому рецепту. Она хотела, чтоб её рецепты сохранились в семье.
– Она умерла?
– Нет, она жива. Просто она любит все делать заранее, – он качает головой и ставит передо мной полную тарелку.
– Это у них с моей мамой общее, – бормочу я. Последнее время я что-то слишком много говорю, мне это не нравится.
Беру вилку в руки и пробую лазанью. Она потрясающая. А соус Тартар с сыром был просто идеален, и явно был натуральным. Должен был быть.
– Это действительно вкусно, – я жадно глотаю её, даже не взглянув на Картера. Бабушка с дедушкой дома готовят обычную сельскую еду.
– Я приготовил целый противень, – говорит он. – Если хочешь, я заверну тебе с собой все, что останется.
Он садится напротив меня.
– Смешно. Ты, конечно, не задавайся, но это наверно лучшая лазанья которую я когда-либо ела.
– Наверно?
Я краснею и снова набираю полную вилку.
– Что ты рисовала в колледже?
– В основном абстракцию, иногда натюрморты или пейзажи.
– Какие пейзажи?
– Аудитории, здания и деревья. Много деревьев.
– Модели?
Я качаю головой.