— Никогда, — поддержала разговор Татьяна, — разве что уберёт часть строений и проложит новые дороги. А пока он этого не сделал,
давайте выпьем за встречу.
Ужин прошёл, как говорится, в тёплой и дружеской обстановке.
О делах никто не говорил, все слушали Ирину, которая болтала без умолку.
— Вот взять хотя бы те же пробки на дорогах. В этом же есть и положительный момент. Хоть ты олигарх, хоть пенсионер какой-нибудь на «копейке», а дорожная пробка тебя всё равно никуда не пустит: ни вправо, ни влево, ни вперёд, ни назад. Стой и терпи, как простой смертный. Так что пробки-то уже доказали, что все люди равны в социальном положении. Правы были большевики.
Мужчины посмеялись, оценив шутку Ирины. А, может быть, она и не шутила, просто хотела, чтобы все люди были равны. Она работала на заводе и по социальному статусу относилась к рабочему классу, а по своим личным качествам и несомненным достоинствам считала себя элитой.
Татьяна заметила, что племянник то и дело вопросительно поглядывает на неё, тем самым как бы негласно вопрошая, не пора ли гостье домой, а то совсем не даёт поговорить о деле. Татьяна знала, так просто такую гостью не выпроводишь, а потому без предисловий перешла к делу, воспользовавшись тем, что Ирина на минуту замолчала, решив пригубить шампанского.
— Володя, если я правильно тебя поняла, у вас в посёлке продаётся дом. Уж не нам ли с Сергеем ты хочешь его предложить?
— Я был бы рад, если бы вы жили рядом, но не буду вам его предлагать в очередной раз. Ваше мнение на этот счёт я выучил наизусть и не питаю никаких иллюзий. Нашёлся другой покупатель.
Татьяна облегчённо вздохнула, но в то же время очень удивилась. И с новым интересом посмотрела на Владимира — любопытно же, кто будет соседом Деревянкина.
— Дом хочет купить друг вашего сына Олег, — продолжал Владимир, — он приехал из Парижа, если, конечно, он не вводит меня в заблуждение.
Супруги Поляковы недоумённо переглянулись, в первые секунды не сообразив, о ком идёт речь. Ирина навострила уши, почувствовав, что именно сейчас начнётся самое интересное.
— Вы не знаете его? Он, как я понял, хорошо вас всех знает чуть ли не с детства.
Татьяна легонько ударила себя ладонью по лбу. Как же она Олега забыла? Это же Олежка, сын её лучшей школьной подруги Нины Горлатых.
— Вспомнила, вспомнила, — сказала она, а потом обратилась непосредственно к Витушкиной, — ты его тоже знаешь.
— Да? — только и смогла вымолвить Ирина, пытаясь сообразить, стоит ли ей напрашиваться на знакомство ещё и с Олегом.
— Из Парижа — и сразу к вам в посёлок? — ещё больше удивилась Татьяна.
— Вот о нём я и хотел поговорить. Мне он показался подозрительным, — озабоченно произнёс Владимир, — он действительно из Парижа?
— В этом можешь не сомневаться, подозрительный ты наш, — успокоила его тётушка, — почти коренной парижанин, живёт там с детства.
— Хорошо, если так, а то повидал я на своём веку «парижан». Но говорит он совсем без акцента, это меня удивило.
— Он же русский, — напомнила племяннику Татьяна, — к тому же родители его люди интеллигентные, родной язык забывать не давали. Дома с ним наверняка разговаривали по-русски. Мне кажется, что сейчас в Париже русских больше, чем французов. Высоцкий ещё когда пел: «В общественном парижском туалете есть надписи на русском языке». А теперь-то уже и прогресс налицо…
Гости развеселились и решили ещё выпить и закусить — теперь исключительно за Париж. Ирина буквально ликовала по поводу того, что можно, значит, поселиться во Франции, не зная французского языка, ведь учить его такая морока, — на учёбу она всегда была ленивой.
Только Татьяна озабоченно размышляла. Её не только удивило, но и обидело то обстоятельство, что Олег связался с Владимиром, но не зашёл к ним. Раньше, будучи в Москве, всегда заходил.
— Он приехал не сразу в наш посёлок, а сразу к вашему сыну, — возобновил прерванный разговор Владимир, как только веселье поутихло, — ему надо было с ним посоветоваться как с адвокатом о покупке недвижимости в России. Он, конечно, изучал этот вопрос в Интернете. Но Интернет Интернетом, а жизнь есть жизнь.
Татьяне стало совсем плохо. Её мужа это возмутило меньше, но и он удивился, почему их дорогой сыночек родителям ничего не сказал.
Разве они посторонние в этом деле?
— Андрей, прямо скажем, оказался не промах. И родственные чувства его не подвели, — продолжал Деревянкин, — он прямо с ходу сосватал ему мой…, то есть наш многострадальный дом.