Неужели Олег её обманет, подведёт? Нет, нет, в это она не хотела верить. Обещал, значит сделает.
Измученная невесёлыми мыслями, она решила немного развлечься и открыла двери платяного шкафа. Все её наряды, один лучше другого, висели здесь в целости и сохранности. За два года ничего не устарело, но куда их теперь носить?
Она нежно погладила синий бархат вечернего платья. Бархат должен быть именно таким, тёмно-синим, под цвет ночи. Только тогда в нём есть благородство. Зелёный бархат прост и беден, как солдатская шинель, им только ботинки полировать. Предоставится ли ей случай ещё хотя бы раз нарядиться?
Увлекшись созерцанием своего гардероба, женщина и не заметила, как наступила ночь. В окнах соседних домов уже горел свет. Люди возвращались с работы к своему семейному очагу, который их согревал, помогая забыть о неприятностях на работе. Дома их ждали самые близкие, самые нужные люди, которых у неё сейчас, увы, не было. Женщина ещё немного постояла у окна, глядя на чужую жизнь, а потом нервно задёрнула шторы.
Она включила свет, подошла к зеркалу и начала изучать своё отражение. Кажется, уже с самого рождения она носила на себе ярлык красивой женщины. Очаровашка в детском саду, самая красивая девочка в классе, потом в школе и институте!
Когда после института она пришла работать в школу, то очень скоро стала завучем. Она была неглупа, а её яркая красота вызывала особое расположение директора. И хотя он не ухаживал за ней в общепринятом смысле этого слова, она знала, что он её уважает. И доверяет ей полностью. Вот этим доверием она и пользовалась.
Впрочем, если бы ей захотелось, чтобы он в неё влюбился, она бы добилась этого — женских чар ей не занимать. Но зачем? Директор не относился к категории интересных мужчин, а вот муж у неё был незаурядный.
Ей не нужна была любовь директора. Она представляла, что бы с ней сделали другие женщины, одинокие учительницы, которых в школе большинство. Да они бы её со свету сжили! И муж наверняка получил бы письмо от доброжелателя о её романе.
Нет, такого удовольствия она им не предоставила. Безупречное поведение, со всеми сослуживцами — только деловые отношения. Но вот придрались же, упекли…
Говорят, что это письмо в соответствующие органы написали вовсе не её сослуживцы, а женщина, не имеющая к их школе отношения. Женщина, обиженная судьбой, предположительно, поклонница её мужа. Но где доказательства, что это правда? Да и какое сейчас это имеет значение? Письму дали ход, началось расследование.
Женщина вытерла слёзы и снова подошла к окну. Во дворе было тихо и спокойно, горел фонарь — один на весь двор. В ряд стояли машины возвратившихся со службы граждан. Ни души…Она посмотрела на небо: темно, ни луны, ни звезды. Наверное, завтра будет дождь, хотя и без него тошно. И в душе темно, никакого просвета.
Но не умирать же ей! Может быть, попить чайку? Вскоре на кухне зашипел чайник. В буфете нашлось печенье. И тут вдруг раздался долгожданный звонок. Она вздрогнула и не сразу нашла на телефоне нужную кнопку.
— Машенька, — ласково обратился к ней голос в трубке, — как ты, моя дорогая? Здорова ли?
Она чуть не захлебнулась чаем. Сердце радостно застучало. А голос куда-то пропал.
— Олег? — спросила она после паузы так тихо, что собеседник забеспокоился.
— Машенька, что с тобой? Ты заболела? Я не хотел надолго оставлять тебя одну, но на меня навалилось столько дел! Надо было съездить за город, а там и телефон-то не всегда работает. Так что с тобой?
— Ничего, — ответила Машенька довольно безразличным тоном. Она была обижена на Олега, и обижена сильно. Разве она, королева, не заслужила к себе более внимательного отношения? Вот и телефон у него работал не всегда, но ведь иногда работал.
— Дорогая, я понимаю, тебе сейчас нелегко, но скоро всё образуется. Я обещаю, всё будет хорошо. Ты начнёшь новую жизнь, и она будет лучше прежней.
— Это я уже слышала.
— Ты мне не веришь. Я понимаю. Но что же мне делать? Доводить начатое дело до конца или уезжать обратно в Париж?
Королева испугалась. Она сейчас не в таком положении, чтобы тешить свою гордыню. Напротив, полностью зависит от старого друга Олега. Больше никто не горит желанием ей помочь.
— Да что ты, Олег, — поспешила она исправиться, — просто я думала, что ты больше не позвонишь. Даже не сразу тебя узнала. Конечно, я верю тебе. И в новую жизнь тоже верю. Я тебя люблю.