Парамедики притормозили, объехали тихие уютные аллеи, и припарковались рядом с полицейскими, добавив еще света мигалок.
Мне хотелось развернуться и поехать домой, я не горел желанием узнать, что заставило эти спасательные группы приехать на парковку, расположенную у обрыва на западном побережье страны с трехсот пятидесяти миллионным населением. Но я поступил иначе. Мне нужно было узнать, не нашли ли они то, что я искал всю ночь.
Я оставил «Прелюд» чуть севернее сборища и спустился вниз пешком.
Окраину парка полностью засрали, бродяги приходили сюда ширяться – грязный участок земли безо всяких дорожек, испрещенный оврагами и низинами. Он плавно поднимался вверх, к скалам. Деревьев здесь было мало, но росло много густых кустов. Повсюду валялись объедки из закусочных и засохшее дерьмо.
У обочины собралась небольшая толпа отбросов общества из парка и любителей бегать по утрам, они стояли, согнув шеи и пытались разглядеть что-то в канаве глубиной не более пяти футов, которая тянулась от дороги в парк. Но им не повезло. Полиция оцепила место преступления. Стражи порядка растянули вокруг канавы желтую ленту и развесили громадные полиэтиленовые мешки между двумя кустами, чтобы никто ничего не увидел с улицы. Идти вверх, вниз или под углом к Оушн-авеню было одинаково бесполезно. Глубина канавы и кусты, что росли с обеих сторон, почти полностью загораживали вид.
За полиэтиленовыми мешками мелькал свет фонариков, отбрасывая на них тени полицейских − сутулые плечи, поднимающиеся и опускающиеся руки, сжимавшие сигареты между пальцами. Чтобы не привело их сюда в такой час, оно лежало у их ног и, поскольку парамедики сидели на ступеньке позади «скорой» и пили чай из термоса, оно наверняка погибло.
Я немного постоял рядом с людьми, подслушал разговоры, надеясь получить хоть какую-нибудь информацию. Никто не знал, что произошло, но все понимали, что значит желтая полоса. А еще они знали, что если подождут подольше, то что-нибудь вынесут в мешке. Но меня это не устраивало, я не смогу разглядеть лица.
Но оставался один простой вариант. Парочка копов следила, чтобы никто из зевак не смог подобраться близко, но они охраняли место преступления только со стороны улицы. Поэтому...я прошел двадцать ярдов южнее, свернул в кусты, и сделал крюк поглубже в парк, чтобы подобраться к канаве со стороны, не закрытой мешками. Это заняло много времени, мне часто приходилось ползти, чтобы голова скрывалась за кустами, и избегать при этом оставленных кучек говна. Но, в конце концов, я подобрался прямо к ленте, последние десять ярдов прополз на брюхе. Из прогалины между кустами открывался хороший вид.
Стены канавы укрепили бетоном, чтобы провести желоб к устью дрены. Из пасти большой трубы вытекал маленький ручеек. Струйка обтекала ботинки четырех полицейских, они стояли и шутили между собой. Все они были в форме, лежащее в ногах тело их не слишком беспокоило. Я решил, что они просто убивали время, ждали приезда детективов.
На земле лежало...все оказалось хуже, чем я думал.
Некоторое время я просто лежал и смотрел, как вода омывала это, а затем медленно отполз той же дорогой.
Отполз с места, где лежала моя мертвая жена.
Я вернулся на улицу. Листья парка приобрели красный медный оттенок в свете восходящего солнца, небо переливалось во всех спектрах пастельных красок, пока не приобрело характерный синий цвет. Полицейские продолжали шутить, их смех хорошо слышался в теплом воздухе. Он напоминал животное фырканье.
Я ехал обратно в Венецию, вокруг меня пробуждался мир.
В моей голове сформировалась картина, детально прорисованное порно.
Глава вторая
Шоссе идет параллельно Оушн-Фронт-Уок, нужно проехать всего один квартал. Здания, стоящие вдоль пляжа, высотой в несколько этажей, поэтому океан можно увидеть, только переходя поперечную улицу. Дома и жилые застройки, что расположены подальше от торговых зданий у пляжа, давно выцвели на солнце и покрылись солью, они сильно воняют и завалены мусором. Не гетто, но здешние фото не часто попадаются в журнале «Аркитектурал дайджест».
Венеция известна как забавное и эксцентричное место, где обитает много фриков контркультурщиков. Но, как и в случае с бульварами Закатов и Голливудским, это лишь пиар, с целью привлечь побольше туристов. На самом деле Венеция очень разная. «Богемия» для артистов, кишит людьми, помешанными на модернизме, обычно их зовут «яппи». «Песчаные корни» для ребят старой закалки, которые жили здесь всегда. Аккуратное чистое место, стоит взять его на заметку, если собираешься стать селебрити. Так здорово смотреть на женщин, катающихся на роликах по выходным.