— Давай начнем развлекаться. — Брин загрузила DVD-плеер, затем устроилась рядом со мной и приглушила свет. Огромный телевизор зажужжал, а из динамиков полилась музыка. Поскольку из-за ноги мне приходилось почти все время ходить в шортах, я постоянно куталась в одеяло.
— Где Ченс? — Спросила я.
Пальцы Брин сжались вокруг ее бокала.
— Он на работе.
Мои брови сошлись вместе.
— Он работает? Я думала, вы все такие... супербогатые.
Брин улыбнулась.
— Так и есть. Ему нравится зарабатывать свои деньги отдельно от родителей.
— Понятно прямо как, и Холдену. — Я сделала небольшую паузу, ожидая, не собирается ли Брин рассказать мне, чем занимаются парни, но она этого не сделала. Как бы мне ни хотелось спросить, Холден сказал, что расскажет мне позже, и я хотела уважать его желание. Я понимала, что и сама не хочу раскрывать свои секреты.
— Тебе понравятся фильмы, — сказала Брин, меняя тему. Мы замолчали, приковав свое внимание к слюнявым мужчинам на экране.
***
Голоса пробудили меня от глубокого сна.
— Черт, я заснула во время последнего фильма. — Я вытерла рот тыльной стороной ладони, когда Холден захихикал.
— Знаешь говорят, что, когда люди спят, они выглядят ангельски? — Я подняла на него бровь, не понимая, к чему ведет этот разговор.
— Да? — Я посмотрела на Брин, которая все еще сидела на другом конце дивана, но теперь с ней был и Джейс. Отлично. У меня была чертова аудитория, пока я пускала слюни.
Джейс игриво усмехнулся.
— Ты тоже выглядела так, но, по-моему, твой нимб держится на рогах.
Я рассмеялась.
— Если это все, что у тебя есть сказать, то это полный отстой. — Я покачала головой, улыбаясь.
— Я не настолько хорошо тебя знаю, чтобы оскорбить тебя и остаться безнаказанным. Я имею в виду... я оскорбил тебя случайно в тот раз. — Холден остановился, его взгляд метнулся к Брин и Джейсу.
— Я не собираюсь спрашивать, что вылетело из твоего рта, но, Ривер, ты хотя бы сильно ударила его, когда он вел себя как скотина? — Спросил Джейс.
Холден потер грудь, а потом ответил за меня.
— У нее чертовски сильный удар.
— Да! — Джейс поспешил ко мне с поднятой вверх рукой, готовый дать мне пять.
Я шлепнула его по ладони и улыбнулась. Было очевидно, что Брин и Джейс подходят Холдену.
— Который час? — Спросила я.
— Полночь, — ответила Брин. — Мне нужно идти. Увидимся завтра. — Она встала и потянулась, зевая.
— Да, мне тоже. — Джейс обнял Брин за плечи. — Я провожу тебя до машины.
Она улыбнулась ему.
— Спасибо.
Мы все попрощались, после чего Холден закрыл за ними раздвижную стеклянную дверь.
— Я все еще изучаю твою мимику, но мне кажется, я вижу, как поворачиваются колеса. — Он подошел и сел на край кофейного столика.
— Как работает телефон, который ты мне подарил? Сколько минут у меня в запасе?
— Он безлимитный, Ривер. Ты можешь звонить десяти людям в день и говорить часами. И все равно лимит не исчерпается.
— Правда? — Внезапное волнение расцвело во мне, и я выпрямилась. Я могу позвонить Эдисон.
— Правда. А еще у тебя неограниченный объем текстовых сообщений и данных. — Он уперся локтями в колени и усмехнулся. — Ты можешь пользоваться интернетом сколько угодно, пока есть сигнал сотовой связи.
Мой мозг начал подсчитывать доллары, как одержимый бухгалтер.
Я буду в долгу перед ним годами.
— Судя по твоему лицу, я догадываюсь, что ты пытаешься придумать, как со мной расплатиться. Телефон и ноутбук – это подарок, Ривер. Тебе не нужно возвращать мне долг. Если эти придурки придут за тобой, я должен знать, что ты можешь позвонить в 911, а потом мне. Так что в каком-то смысле это эгоистичный подарок. Мне нужно иметь возможность писать и разговаривать с тобой, когда я в колледже, а не переживать, что с тобой снова случилось что-то плохое. Брин, Ченс и Джейс в экстренной ситуации тоже не ближе. Они со мной в кампусе. Но я записал их номера в твой мобильный. На случай, если ты не сможешь до меня дозвониться. К тому же вы с Брин становитесь друзьями.
Я наклонилась вперед, насколько это было возможно с моей сломанной ногой.
— Я хочу знать, почему, Холден. Почему я? Почему ты помогаешь и ничего не просишь взамен?
Холден сглотнул, его адамово яблоко покачивалось вверх-вниз.
— Я ... — Он помассировал затылок, страх и тревога ожили в его чертах.
— Холден, тебе не нужно объяснять мне это прямо сейчас, но я хочу знать. Я кручусь внутри и изо всех сил стараюсь понять, а не угадывать каждый твой шаг, но пока ты не скажешь, что тобой движет, я не смогу.
По его лицу пробежала боль, а челюсти сжались в мускулы, когда он с видимым трудом сдержался. Секунды показались мне часами, пока я наблюдала за его попытками обуздать свои чувства. Я взяла его руку в свою, мое сердце уже разрывалось от боли.
— Что сейчас происходит? Я не понимаю, Холден. — Его глаза затуманились, а у меня на глаза навернулись слезы.
— Пообещай мне, что не уйдешь. Его голос едва ли был выше шепота.
Волосы на моем затылке зашевелились. Насколько все было плохо?
— Я не могу тебе этого обещать. Я понятия не имею, что ты собираешься сказать.
Холден опустился на колени, опустив голову. Я мысленно приготовилась к худшему и попыталась придумать, как уйти с одной здоровой ногой. Ноутбук я с собой брать не стала бы, а вот телефон был нужен. Может, он не сразу отключит его.
— Ее звали Ханна, — начал он.
ГЛАВА 14
Это имя эхом отдавалось в моем сознании.
— Она была моей старшей сестрой, разница в три года. Цвет твоих волос и глаз очень похож на ее.
Мой пульс зашипел на запястье.
— Я похожа на нее?
— Нет, только эти две черты. Клянусь. — Его лицо затуманилось от непонятных мне эмоций. — Когда мне было пятнадцать... — Он вытер влагу с глаз и глубоко вдохнул. — Не буду вдаваться в подробности, но у нее начались проблемы: наркотики, алкоголь, она связалась с плохими людьми. Мне удалось уговорить ее поехать в реабилитационный центр, но как только она оттуда вышла, то сразу же вернулась к тусовкам. Мои родители выгнали ее из дома в тот день, когда ей исполнилось восемнадцать. Они просто умыли руки.
— Не могу представить, как тяжело это было для всех, — тихо сказала я.
— Им было тяжело, но не по тем причинам, о которых многие думают. У моих родителей есть определенные стандарты и репутация, над которой они упорно работают. Ханна не вписывалась в этот образ.
Я поджала губы, а голос внутри моей головы прошептал, что я тоже не вписываюсь в их идеальный мир.
— Когда Брин сказала, что я черная овца, это было потому, что я был единственный в семье, кто не отказался от Ханны, и это вызвало проблемы. Я покупал ей одежду и платил за квартиру, но, похоже, это ничего не меняло... — Он замолчал, его черты потемнели. — В течение следующих двух лет Ханна сидела на диване, но она так глубоко погрузилась в наркотики, что воровала у своих друзей, чтобы поддержать свою привычку. Все, что ей удавалось найти ценного, она брала.