— A tu, Aralt, — произнесла Адриенна, и по ее интонации стало понятно, что мы закончили.
— A tu, Aralt, — повторили мы.
Я почувствовала, как сквозь меня пронеслось что-то вроде электрического разряда.
Адриенна аккуратно закрыла книгу и, наклонившись к нам, расцеловала и Меган, и меня в обе щеки.
— Наши сестры, — проговорила она.
Все вежливо захлопали. Меня пропустили к кровати, где я сидела в самом начале. Я опустилась на нее, пытаясь понять, изменилось ли что-то в моих ощущениях. Я была на взводе, но, скорее всего, это объяснялось выбросом адреналина. Все-таки я только что принесла клятву на незнакомом языке сверхъестественному существу, о котором ничего не знала.
Клятву. Почему Кейси не сказала про клятву?
Тут я подумала, что, возможно, она так все и запланировала. Она должна была понимать, что мы с Меган не оставим эту историю просто так… хоть и сказали, что оставим.
Нет. Когда мы зашли, у Кейси на лице отразился шок. И сейчас она не выглядела довольной. Она правда верила, что сможет справиться со всем сама.
Но клятва…
Вдруг я случайно взглянула на свое отражение в зеркале над туалетным столиком Мими и пришла в ужас. Я выглядела ужасно толстой и неухоженной, особенно по сравнению с совершенством, которое меня окружало. Мои лоб и нос жирно блестели. Я поднесла руку к лицу, чтобы как-нибудь незаметно промокнуть лицо.
Кто-то тихонько похлопал меня по плечу. Я подняла глаза и увидела, что на меня безмятежным взглядом смотрит Лидия. Она слегка улыбнулась мне.
— Какая радость, — проворковала Адриенна. — А теперь, сестры, к делу. Приступаем к Совершенствованию. Кто-нибудь хочет начать?
К Совершенствованию?
Пару мгновений все молчали. Потом одна из девочек — высокая брюнетка — подняла руку.
— Да, Моника? — обратилась к ней Адриенна. Девочка встала.
— Вы все сегодня выглядите прекрасно, — начала она, избегая меня взглядом. — Но я заметила, что в столовой некоторые из нас взяли себе очень большие порции. На публике мы должны накладывать себе поменьше, а потом, если хочется, можно поесть еще в туалете. Вы же знаете, мы должны производить самое лучшее впечатление — и внешностью, и поведением. — Она вздохнула и продолжила с таким видом, будто выполняла неприятную обязанность. — Я говорю про Эмили и Пейдж.
Несколько долгих, неприятных мгновений все не сводили глаз с Эмили и Пейдж. А те сидели, опустив головы и уставившись на ковер.
Следующие десять минут девочки продолжали называть имена друг друга в связи с разнообразными нарушениями чрезвычайно строгого и подробного свода законов, регулировавших внешность и поведение. Даже Адриенну раскритиковали за длину юбки: она была на ширину трех пальцев выше колен.
Меган посмотрела на меня, взглядом спрашивая, когда мы уже начнем действовать. Потом она перевела глаза на зеркало и недовольно прищурилась.
Я не могла понять, что ей не нравится. Она выглядела хорошо. Так же, как и другие девочки, может, даже лучше. Страшненькой здесь была только я.
Усовершенствовав друг друга при помощи волшебной силы придирок, мы стали слушать мотивирующую речь Адриенны. Она рассказывала, какими качествами должна обладать успешная молодая женщина.
Все это звучало хорошо, но только если ты была готова каждый час своей жизни проводить в напряжении. Никогда не расслабляться, никогда не терять бдительности. Но как это могли делать девочки-подростки? Через час мне стало казаться, что мы собрались на семинар по работе над собой в религиозной секте.
Пока что складывалось впечатление, что Аральту просто хотелось, чтобы девочки из Солнечного клуба были красивыми и умными, а также умели широко мыслить и правильно говорить. Все это напоминало какой-то безумный институт благородных девиц.
Да, в этом было что-то ненормальное, но хотел ли Аральт зла?
— Ну вот, девочки, на этом все, — сказала Адриенна, закрыла книгу и положила ее на комод. — Светите, солнышки!
Как только собрание завершилось, все девочки захотели лично подойти к нам с Меган. Возможности схватить книгу и сбежать незамеченными не было никакой. Они брали нас за руки, заглядывали в глаза и произносили добрые и ободряющие слова. Все это напоминало женские сообщества из 1950-х.
— Как же я хочу увидеть, как ты будешь выглядеть… после, — проговорила Эмили, сжимая мои руки в своих.
— После чего? — спросила я.
Ее улыбка поблекла.
— Ну… после…
— Помни: единственный человек, который может тебя судить, — это ты сама, — произнесла Лидия. — Конечно, Совершенствование — это другое дело.