- Бицепс, там твое имя! – крикнул из холла Медведь. – Интересно, что они для тебя подготовили, бро.
Бицепс лучезарно улыбнулся в камеру, вмонтированную в холодильник. Он как раз собирался поставить туда блюдо с виноградом. Как вдруг - и камера выделила это крупным планом - на дне, под остатками ягод, он заметил записку.
«Виноград отравлен. У вас три часа на поиск противоядия. Дальнейшие инструкции в кладовой».
Никто не понял, почему он вдруг так бросил блюдо, что оно разбилось о пол, и виноград разлетелся в разные стороны. А сам Бицепс рванул в кладовку.
Первая к разбитому блюду подскочила Сахарок. Она подняла записку. По мере чтения ее глаза расширялись от неверия. Она громко зачитала нам послание.
Телеэкраны вновь объявились из своих укрытий. Каждый показывал свой ракурс. Некоторые брали только крупные планы.
Капли пота на лбу. Дрожь, из мелкой превращающаяся в крупную, по мере того, как Бицепс понимал – самому противоядие ему не сделать, а помочь некому. Он не силен в химии, биологии и что, черт возьми, там еще нужно?
Дело обстояло так. Из кладовой он попал в какую-то комнату, полную склянок, банок, бутылечков и прочей неизвестной ему «фигни».
Однако же ему удалось отыскать в одном из шкафчиков книгу с рецептами различных противоядий. Проблема заключалась в том, что в рецептах не говорилось: «возьмите склянку с зеленой жидкостью и смешайте с фиолетовой». Там в основном шли непонятные термины и понятия.
Как итог, огромный неуклюжий парень разнес в пух всю лабораторию. Намешал с десяток непонятно чего. Он глотал все, что казалось ему глотаемым.
По истечение трех часов, когда стало ясно, что противоядия он точно не сотворит, я ушла наверх в девчачьи спальни. У меня не было сил дальше смотреть на его мучения. Это казалось несправедливым и неправильным.
Ровно в срок металлический голос снизу объявил:
- Вас осталось восемь…
Глава 5. Ботаник.
Впервые я задумалась о том, что наш одиннадцатый – Меланхолик не считается машиной в фойе.
Вместе с ним нас девять, а не восемь.
Его не бывает на жеребьевках. И вообще, он редко появляется.
Я ни с кем, кроме Рок-звезды, не дружна особо, чтобы спрашивать о Меланхолике. Но любопытство гложет.
«Топор, 23»:
- Сегодня у некоторых сдали нервы. Не хило так. Крыши и гуси полетели, весело махая крыльями… Что, я не прав?
«Медведь, 20»:
- Я чего-то не понял, что там сегодня на кухне случилось. Но скажу так. Весельчак, бро, ты не прав. Девчонкам надо уступать. Иногда.
«Рок-звезда, 27»:
- Мы в замкнутом пространстве. Уже восемь дней. Здесь нет настоящих окон. Мы оторваны от мира. То, что было сегодня на кухне – это первый сигнал. Еще немного и мы начнем кидаться друг на друга. Я считаю, в этом доме самое главное – не потерять себя. Это самое сложное испытание.
«Сахарок, 22»:
- Столько шума из ничего! Барби только и делает, что привлекает к себе внимание. Она хочет, чтобы все смотрели только на нее. Она ведет себя, как ребенок. И меня бесит… Ботаник, кажется, ею увлекся... Неужели, он – такой умный, ничего не понимает? Она разговаривает, как торгашка на базаре. Да и одевается так же. Меня от нее тошнит. Когда уже она выйдет из игры?
А на кухне случилось следующее.
Барби с первого дня на определенные продукты наклеила цветные бумажки со своим прозвищем. В это утро она, как обычно, сошла вниз, продефилировала до холодильника, открыла его. И не обнаружила «своего» безкаллорийного сока.
Начались разборки и выяснения отношений.
Оказалось, сок выпил Весельчак. Но он не придал сколько-нибудь внимания этому незначительному факту. Барби чуть с кулаками не набросилась на Весельчака. Не знаю, почему ему дали такое прозвище. Он не смешил людей. Он только издевался над всеми.
На их шум я быстро сбежала вниз. Мне казалось, так кричать могут только при пожаре. Конечно, я имела глупость высказать эту мысль вслух. И попала под раздачу от Барби:
- Торчишь целыми днями неизвестно где. И как тебя, такую мышь серую, могли на телешоу взять? Ты знаешь, что такое тени, тушь? Я молчу про гоммаж и тоники…
- Отстань от нее! – тихо, но властно.
Вошла Рок-звезда. Я с первых дней восхищалась ее умением спокойным голосом перекрывать ор толпы. Она настолько самодостаточна, что ее авторитет безоговорочно принимал каждый. И Барби – не исключение.
За час до названного события в холле я столкнулась с Меланхоликом.
- Тебе надо отсюда выбираться, - без предисловий объявил он. – Пойдем.
Он пошел по лестнице вверх. Я недоуменно продолжала стоять на месте.
- Живее, пойдем!
- Зачем?
- На месте все объясню.
Но как я могла после этого не пойти?
Мы быстро сошли с освещенных коридоров. В отличие от меня Меланхолик отлично ориентировался в лабиринтах. Знал, в какую дверь войти, а из какой выйти.
В итоге, как мне показалось, мы дошли до чердака.
Он остановился у двери с кодовым замком.
- Набери: три, четыре, восемь, пять.
Я не стала спрашивать, почему он сам не может набрать, а просто сделала.
Дверь легко поддалась. И мы очутились в комнате, куда свет проникал извне сквозь щели в потолке. Вероятно, над нами было еще пространство и сама крыша.
Вся комната плотно заставлена стеллажами от пола до потолка. Две-три люминесцентные лампы давали прохладно-синее освещение.
Много пыли, паутин. В одной оказался сухой паук. К сожалению, он расположился на уровне моих глаз.
Пока я осматривалась, Меланхолик прошел к одному из шкафов и попросил подойти.
- Видишь этот альбом? – он указал на очень толстую книгу с потрепанными краями страниц. - Здесь детальные чертежи ловушек. Возьми этот сверток, разверни на столе.
Я сделала как он просил. Обе наши головы склонились над большой схемой, ничего лично мне не дающей. Два или три ватмана склеены воедино. Карандашные линии, штрихи, волны… Черт ногу сломит, как говорится.
Черчение в школе я прогуливала. Теперь понимаю, что зря.
- Видишь? Всего три выхода: крыша, балкон на втором этаже и лаз в подвале – подземелье. С крыши спуститься проблематично. После побега Умняши, Красавчика и Крутой вдоль стены, - он указал рукой в даль помещения, - вон там сразу за окном, пропустили ток. Под балконом кустарники были, но месяц назад их оградили кованной оградой. Прыгать – опасно. Остается – подземелье. Основной ход они забетонировали, но есть лазейка в другой части…
- Откуда ты все это знаешь?
- Потом вопросы. У нас мало времени.
Снизу послышались крики. Мы одновременно обернулись к двери.
- Бери схемы и бежим.
Но ор нарастал, будто звук делали громче. Ощутим был топот этажом ниже (оказалось, так вниз спешил Медведь). Меланхолик кинулся к выходу и я следом. Забыв о чертежах.
Я вспомнила о них, будучи в коридоре, но дверь уже наглухо захлопнулась. Меланхолика не было видно. И я не помнила код.
- А, черт с ним, - плюнула я и побежала вниз.
«Барби, 20»:
- Никто здесь не воспринимает меня всерьез. А я, да, именно я! Я точно их всех победю… Или побежду? Или побежу? А...! Заберу главный приз! Да. Потому, что я – умничка и солнышко.
«Весельчак, 24»:
- Не пойму, чего она дуется второй день? Какая-та вонючая вода с «ароматом лета». И кто дает такие названия сокам? Вы видели, что там у нее в холодильнике стоит? Сто пудов, у девчонки свой продуктовый магазин. Уж не для нас, холопов.