– Проходите, проходите, Алена.
Девушка хотела снять обувь, чтобы пройти, но Александр остановил ее:
– Пожалуйста, проходите в обуви.
Девушка прошла в комнату, где стоял стол и села за него.
– Саша, можно попросить? Не сочтите за наглость….
– Да, конечно.
– Можно только второго? – Алена вмиг покраснела.
– Да, как скажете. Ничего страшного. – И Саша ушел на кухню.
Они оба испытывали достаточно странные эмоции. Несмотря на то, что Александр был рад видеть Алену, радость не могла ярко выразиться через призму случившегося горя. Его не захлестнула волна опьянения, руки его не дрожали от волнения, как будто он увидел впервые незнакомую девушку, к которой никогда ничего не чувствовал. Но он понял, что с ее появлением ему стало легче. Она только зашла, а ему не хотелось, чтобы Алена уходила. Её присутствие заставило его выдохнуть спертый воздух из груди и набрать свежего. Что касается Алены, то она долго сомневалась: идти или нет на поминальный обед. Она сказала правду по поводу того, что хотела присутствовать на похоронах, но ввиду важных для нее обстоятельств, не успела. Когда она, в конце концов, освободилась от своих дел и направилась домой, то размышляла, идти ей или же нет. Как-то неудобно, стеснительно ей казалось, не будучи на похоронах, приходить отобедать. Но из уважения к Анне Владимировне она решила зайти. Но Алена ожидала, что в квартире будет находиться еще кто-то кроме Александра и, как мы видим, она ошиблась. Теперь они находились вдвоем – прекрасная белокурая леди и низкорослый уродец, убитый горем.
Александр вернулся с кухни со вторым блюдом для Алены и приборами. Подал и сел напротив. Он по привычке старался принять такую позу, чтобы как-нибудь скрыть свое уродство, жался, чтоб если хоть не скрыть, то уменьшить в размере.
– А ты сам ел? – спросила Алена, держа в руках старую, но блестящую вилку.
Неожиданно для себя самой она перешла на «ты».
– Нет, – ответил Александр, не смотря на Алену. – Я пару дней ничего не ем и не сплю, – сказал он, теребя скатерть.
– Тогда обязательно нужно, – почти настояла девушка, но мягко.
– Я не хочу, – отказался Александр.
– Но это же нужно в любом случае, – Алена говорила тихо, понимая, что (учитывая горе Александра) она, тем более, совсем незнакомая, не могла настаивать на том, что ему нужно поесть. – Мне стеснительно обедать одной, – еле слышно вымолвила красавица, опустив выразительные глаза.
– Мы же не на свидании, – на выдохе сказал Александр, поднялся и шаркающей походкой ушел на кухню.
Алена почувствовала, что сказала глупость. От стыда кровь прильнула к ее лицу, в висках застучало.
«Что это я? – думала она. – Какая глупая! У человека горе, а я говорю ему, что нужно поесть. Сам знает, когда и что нужно. Он же не маленький ребенок! Не могу есть одна! Немыслимо как я могла такое сказать. Лучше б я вовсе не приходила!»
Александр вернулся с тарелкой для себя, сел, и они принялись за блюдо, чувствуя себя при этом неуютно. Юноша, осознавая свой внешний облик, стеснялся есть, боясь выглядеть еще отвратительнее. Алена тоже была довольно скованна.
– Ты выпиваешь? – спросил Александр. – Тебе налить?
– Нет, нет. Я не пью. Практически совсем. Только по большим праздникам и то, если фужер шампанского.
Слово «шампанское» кольнуло Александра. Он даже немного вздрогнул, снова вспомнив вечер, принесший столько негативных перемен.
– Это хорошо. Женщине пить особенно вредно, – сказал Александр.
– Да, я согласна, – ответила Алена и замолчала.
После недолгой паузы она начала говорить:
– Анна Владимировна была чудесной женщиной.
Александр вздохнул и нахмурил редкие брови на грубом, рябом лбу.
– Я всегда уважала ее. Добрая, рассудительная женщина. Жаль. Мне, правда, очень жаль.
Александр молчал, ковыряясь вилкой в дешевой рыбе и нехотя жуя ее. Что ему сказать? Анна Владимировна не просто была доброй и рассудительной, она была всей его жизнью. Что будет теперь? Кому это известно?
Снова наступило неловкое молчание. Алёна очень некомфортно себя чувствовала, но в ней боролись сейчас как минимум два желания – поскорее уйти и в то же время как-то помочь бедному Александру.
– Знаешь, – вдруг начал Александр. – Я, наверное, буду чрезмерно банален, но все же. Как же так? Вот здесь бабушкины вещи,– юноша указал на комод. – И она их когда-то носила. Да что когда-то! Буквально несколько дней назад. Разговаривала со мной, улыбалась, смеялась, шутила, могла немного приболеть и проспать весь день. А сейчас где она?