– Всё это очень печально, – только и мог сказать Осипов.
– Да, – согласился Александр.
Когда они подошли к деканату, Иван сказал:
– Я подожду тебя здесь.
Александр зашел. Вокруг методистки уже толпились студенты, которая жаждала что-то выяснить.
«Придется ждать» – подумал Саша.
Он постоял несколько минут и толпа, глянувшая на список, которая предоставила им методистка, испарилась. Увидев Александра, работница деканата, бросила:
– Пражский! До конца перемены осталось три минуты. Идите на занятие, иначе не успеете, – и принялась что-то писать.
– Пожалуйста, позвольте только спросить!
– Все вопросы после занятия. Идите. Так. Уже две минуты!
Александр вышел из кабинета. Он был примерным студентом, всегда посещал занятия, у него и проблем-то никаких не возникало. Никаких вопросов. Юноша и знать не знал, что в деканате так непросто даже задать вопрос.
Осипов сразу спросил:
– Ну что? Что сказала?
– Не принимает. Говорит, чтобы я шел на занятие.
– Она язва еще та! Ничего спросить невозможно! Что делать будешь? Потом она вообще скажет тебе, что занята или что рабочий день закончен. Она всегда так делает, – Осипов демонстративно развел руками.
– Не исключено. Пойду к директору.
Александр направился в кабинет напротив. Тут он вспомнил слова Данилина о том, что «прыгать через голову» никогда не стоит. Однако методистка существует для того, чтобы решать проблемы студентов или помогать решать, а не создавать их. Да и обратиться к ней не получается. Саша постучался и зашел в кабинет директора. Буквально через несколько секунд из кабинета вышел сам директор и Александр за ним по пятам. Директор прошел в деканат и недовольным тоном спросил свою подчиненную, почему она не отвечает на вопросы студентов. Оставив вопрос без ответа, он, громко шагая, удалился.
– Что Вы хотели, Пражский? – расстроившись, но, не меняя своего раздраженного тона, спросила методистка.
– Я хотел бы….видите ли….– не знал, как начать Александр.
– Побыстрее можно?
– Можно. К большому несчастью, я потерял человека, который был моим единственным опекуном.
– Сожалею, – с каменным лицом ответила методистка.
Александр сбился с мысли.
– Это всё, что Вы хотели мне сказать?
– Нет. Я хотел бы спросить, можно ли написать заявление на индивидуальный план?
– Написать можно. На каком основании?
– Мне нужно время, чтобы найти работу. А в дальнейшем совмещать работу и учёбу.
– Пражский! Вы, что, издеваетесь?
– Нет, – смутился Александр.
– Вам вообще известен порядок оформления инплана? Вам нужно сначала найти работу, устроиться на нее, принести нам справку о трудоустройстве, и только тогда мы подпишем заявление.
– А как же….
Методистка не дала договорить.
– Да, да….Меня не интересует, что это сложно и так далее. Не будете присутствовать на занятии – проблемы ваши. Правила для всех. Хотя я Вам скажу, что я вовсе не нахожу смысла в оформлении инплана. Вам немного осталось учиться. Через два месяца начнется сессия, далее вам предоставят три месяца на написание дипломной работы – ходить на занятия не нужно, там уже можно и устроиться. Вы студент хороший, стипендия неплохая, проживите как-нибудь месяцок-другой. А «инплан» – затея совершенно ненужная.
Она убедила Александра. Он уже мысленно подсчитал то, что осталось от его прошлой стипендии, скоро следующая, плюс небольшая сумма, найденная в комоде бабушки.
– Хорошо, – сказал он. – Спасибо Вам. До свидания.
Александр уже хотел уйти, как услышал:
– Вы можете написать заявление на предоставление материальной помощи. Она составляет….– методистка назвала смехотворную сумму.
– Спасибо. Не нужно.
– Как хотите. Моё дело – известить.
– Еще раз благодарю. Всего доброго.
Работница деканата разговаривала хоть и отрывисто, будто бросая каждую фразу острым лезвием, словно желая продемонстрировать профессионализм и показать, что личная жизнь и работа/учеба две параллельные линии. Но, несмотря на это, в середине разговора смягчилась, однако смягчение это заметить можно было не каждому.
– Всё! Иди. Иди на пару! – махнула она рукой.
Александр вышел.
Методистка, по случаю оставшись одна в просторном кабинете, подняла глаза, сложила руки на столе и сама себе сказала:
– Бедный человек. Мало того, что так безобразен, так еще и осиротел. Просто кошмар!
Она покачала головой, снова приняла хмурый вид и начала заполнять какие-то документы, которые никому не нужны.
– Ну что? – спросил Осипов, когда Александр вышел из деканата.