– Доброе утро, Шизуко-сан! – бодро поздоровался он.
Айя тихо ответила ему, но кажется, он её не услышал. Первый урок прошёл для Шизуко словно в каком-то тумане. Вернувшись из туалета после первой перемены, она со страхом взглянула на доску ожидая увидеть на ней что нибудь обидное о себе, но там был нарисован только зонтик с загадочными инициалами. Одна из одноклассниц, имени которой Шизуко не знала, войдя вслед за ней, вспыхнула и, бросившись к доске, стёрла этот символ любви, кусая губы, чтобы не разрыдаться. Шизуко заняла своё место на последнем ряду. Сакамото несколько раз обращался к ней с незначительными вопросами и к концу учебного дня Шизуко полностью уверилась в том, что не была им узнана. Она испытала облегчение и разочарование одновременно. Ей от чего-то стало горько и тоскливо на душе. «Ну и дура же ты Шизуко!»– думала она с каким-то остервенением. Тем удивительнее для неё прозвучали слова Рёты едва прозвенел последний звонок.
– Шизуко-сан, не хочешь пойти домой вместе? – спросил Сакамото.
–Что? – переспросила она.
– Я бы мог проводить тебя, – пояснил он смущённо. Ничего ему не ответив, Шизуко взяла свою сумку и вышла, ощущая на себе испепеляющий взгляд Такаги Рин. Краем глаза она заметила, что Рёта последовал за ней. На улице он легко догнал её и пошёл рядом.
– Я тебя, чем нибудь обидел Шизуко-сан? – спросил он немного погодя.
– Нет! С чего это ты взял? – она и сама понимала, что грубит, но ничего не могла с собой поделать.
– Знаешь, твой режим «цундерэ», очень тебе идёт! – он улыбнулся.
Шизуко недовольно покосилась на него.
– Ничего такого! – пробормотала она краснея. В тоже время её сердечко замирало от счастья, они шли совсем рядом и ей казалось, что пальцы их того и гляди соприкоснуться. Светило яркое солнце и на улице было приятно, на лужайках бодро зеленела трава, деревья в парке шелестели молодой листвой.
– Шизуко-сан, сегодня отличный день, по-моему! – Сакамото сощурился.
– Я хотел спросить тебя, почему ты до сих пор ходишь в зимней форме? Ты, кажется, единственная осталась! Я думаю, летняя форма тебе бы очень пошла! – продолжал он, так как она не отвечала.
– Дурак, – пробормотала она, снова заливаясь краской.
Около станции они попрощались.
– До завтра Шизуко-сан! – Сакамото с улыбкой протянул ей руку, и Айя несмело пожала её.
– Пока! – помахав ей, он бодро зашагал по улице.
В электричке Айя всё ещё не могла придти в себя. «Не может быть, чтобы, такой как он, заинтересовался такой, как я! Вот если бы я была Айрис!» – думала она и сердце её сжималось от тоски. Поднявшись в свою комнату, Айя попыталась читать, но через некоторое время поняла, что не понимает того что читает. Она отложила книгу и принялась разминаться с отчаянным остервенением. Задрав ногу выше головы, она приподнималась на цыпочки раз за разом, пока не взмокла и мышцы не начало ломить от усталости и боли. Тогда она остановилась, разделась и пошла в душ. Смотреть на себя в зеркало она не стала. Приняв душ, она вернулась в свою комнату. Повинуясь безотчётному чувству, она достала из шкафа летнюю форму, бросила её на кровать и уставилась на неё, кусая губы. Потом решилась и надела её, открыв дверцу шкафа на котором было большое зеркало она уставилась на себя. Её длинные чёрные волосы были ещё влажными. Шизуко некоторое время смотрела на себя, собрала волосы вначале в один хвост сзади, потом в два хвоста по бокам, и наконец, в единственный хвост с правой стороны. Последний вариант понравился ей больше всего. С тяжёлым вздохом она отпустила свои волосы и они рассыпались по её плечам, упав ей на лицо. Айя облизнула губы, её юбка закрывала колени, она подобрала ее, подняв так, что обнажились белые круглые коленки. Шизуко повертелась перед зеркалом пытаясь оценить, как она выглядит с разных сторон. Отпустив подол юбки, она упала на свою кровать.