Его, человека образованного (читал на английском, немецком, французском языках), неудержимо и страстно влекло искусство. Какие-то средства, доставшиеся по наследству, позволили начать собирательство. Природный вкус помогал ему приобретать действительно талантливые работы. Купил, например, одиннадцать этюдов Левитана… Завязал личное знакомство с Коровиным и Нестеровым. А этюд последнего к "Отроку" повесил над своей кроватью… Помогал ему собирать картины и автографы писателей Гиляровский, знаменитый дядя Гиляй. Вот что писал ему Догадин: "Осуществилась, благодаря Вам, моя давнишняя мечта иметь автограф милого незабвенного Антона Павловича. За это приношу Вам самую искреннюю и глубокую благодарность. Буду хранить его как большую драгоценность, а впоследствии вместе с коллекцией картин и рисунков передам музею своего родного города". Письмо датировано пятым апреля 1915 года. Несколько строчек — а человек виден. Догадин созидал мир желанный и близкий. И не для себя одного. Еще в 1915 году Догадин хочет передать сокровища свои родному городу. Но решается на этот шаг только после Октябрьской революции. Он передает губернскому Совету свою коллекцию. Совет назначает его хранителем ее.
Когда сейчас проходишь по залам Астраханской картинной галереи, думаешь о том, что она прежде всего — "астраханка". Все то прекрасное, что находится в ее стенах, ассоциируется для жителей с красотой городских улиц, площадей, домов, парков. Я понял это, побродив вместе с художником Леонидом Максутовым по городу, из очаровательных деталей которого и складывался его неповторимый облик.
Максутов — сотрудник галереи, верный ее служитель и рыцарь. Про каждого работника галереи можно это сказать. Все они — хранители и экскурсоводы, просветители и чернорабочие. Сотрудник галереи Галина Волчкова с удовольствием садится в автобус и едет "за тридевять земель" читать лекции и показывать диапозитивы.
Я был счастлив знакомством с этими людьми, истинными под-зижниками.
"А.Лузей — человек, которому не надо мешать, если не можешь помочь"; "Я приходил сюда в разном настроении — музей всегда оставался таким же хорошим"; "Злым из музея никогда не уходил" — это несколько афористичных мыслей сотрудника Астраханской картинной галереи Алика Камкина. Емкие фразы, в них и кодекс поведения музейного работника, и определение музея как носителя самых возвышенных для человека чувств.
Музей уничтожает зло, музей прививает добро. Музей вдохновляет. Убери галерею из города — будет зиять огромная, ничем не восполнимая пустота, изменится ритм городской жизни.
…Приходят в картинную галерею молодые работники. Как понять им, что служение миру прекрасного есть и служение доброму в себе. Как понять, что служение доброму в себе есть и служение людям, которые с явным или затаенным любопытством смотрят картины, водят детей по залам и, мешая другим, объясняют во весь голос: "Посмотри, Мишенька, как похоже вазочка нарисована, а тетя какая красивая, а дождичек настоящий…" Как научиться не улыбаться этому иронически… Главный хранитель Астраханской картинной галереи — Калерия Михайловна Чернышева, за двадцать лет работы в галерее — научилась. Ей всякая тяга к прекрасному, пусть и самая наивная — благо. Прикоснется она чутким словом своим, словно жезлом волшебным, — и картина начинает с вами разговаривать.
Калерию Михайловну очень радует, что в галерее почти все крупнейшие русские мастера представлены: и Аргунов, и Венецианов, и Ф. Васильев, и Саврасов, и ранний Левитан — "Лилии. Ненюфары" — неожиданно яркое для художника полотно, где крупные листья лилий жестко сидят на воде, окружая белые чашечки цветов, и из глубины тянутся гибкие стебли… Есть А. Рябушкин, М. Нестеров; серия работ К. Коровина с его пестротой, сочностью — люди, предметы возникают миражами из света и цвета; монументальный Крымов, феерический Судейкин… Целый зал Б. Кустодиева, тут и прелестные "Головка девочки", и "Жатва": небо — желтое, с красными, зелеными, бурыми полосами — движение рассеивающегося солнечного пламени, закрутится-завертится и снова сгустится в солнечный шар… Есть Кузнецов, Архипов, Фальк…
Более года готовила Калерия Михайловна выставку работ Веры Хлебниковой.
Выставка — живое зеркало. И мы видим в нем душу, сердце, эрудицию работника музея. Но как же много он должен знать, чтобы создать выставку произведений искусства. Альбрехт Дюрер говорил: "Не худо, чтобы человек многому учился, хотя иные невежды и против этого и говорят, что науки делают высокомерными". Мы-то знаем, что путь к высокомерию лежит через невежество-и полузнание.
Выставка, о которой речь, начала возникать с одной фотографии и двух-трех стихотворений. Выставка работ Веры Владимировны Хлебниковой, младшей сестры поэта Велемира Хлебникова, предварялась фоторассказом о семье Хлебниковых, уроженцев и жителей Астрахани. Портреты, автографы, рисунки… Велемир Хлебников и его сестра родились в этом краю.
Леонид Максутов водил меня к дому, где они жили. Улочка — чистенькая, уютная и зеленая, — возносит этот дом, словно волна гордый корабль. Дом стал особенным, стал памятником, стал притягательным. Иногда здесь собираются астраханские поэты и любители поэзии,
Велемир Хлебников, занявший свое место среди русских советских поэтов, здесь, в Астрахани, звучит более выпукло, свежо. И ты лучше понимаешь и ощущаешь его через настроение города и природы. Достаешь с полки томик, и знакомые строки совершенно по-иному раскрывают образ "дервиша", "великолепнейшего и честнейшего рыцаря поэзии". Он возникает человеком с горячо пульсирующей кровью, подлинным "казначеем чернил золотых у весны…"
Хлебников, сам раздумывавший о доле живописца, становится первым учителем сестры. Они были очень схожи. Художник П. Митурич, муж Веры Хлебниковой, писал: "Она напоминает брата. Та же застенчивость, та же сдержанность в словах, отсутствие искусственности, абсолютная правдивость. Стойкая и бескорыстно отдающая себя работе". Стараниями работников Астраханской картинной галереи все, что можно было собрать из ее работ, собрано.
Художница оживляла заколдованную природой лесную жизнь — за простыми извивами дерева замечаешь мускулы прячущегося лешего и лица удивленно-простодушных и мудрых древолюдей. Лесная жизнь — сказочная и реальная.
Вера Хлебникова жила искренне, неровно, импульсивно и, пожалуй, самоотверженно. Писала урывками. Случился у нее в жизни период, когда она была только няней — для сына и престарелых родителей ("они похожи на старые деревья", которые "надо поливать лаской"). Она выхаживала их и месяцами не прикасалась к холсту. Воспитывала сына, заранее утвердившись в мысли, что он станет художником. И это сбылось — он известен нам как иллюстратор, пейзажист, портретист. Это — Май Митурич-Хлебников. Он и помогал Калерии Михайловне готовить выставку. Ее стараниями выставка превратилась в рассказ не только о творчестве, но о жизни целого круга одаренных людей, принесших славу ее родному городу.
Так встретились в галерее два человека — музейный работник и художник. Встретились потому, что оба талантливы — душой, бескорыстным служением искусству. И выставка принесла посетителям музея радость открытия нового художника.
А теперь еще об одной незабываемой встрече — в Костроме.
Никто не объяснит: почему именно Виктор Игнатьев открыл художника XVIII века Григория Островского. "Высадился" в городе Солигаличе, как на неведомом материке, и счастливо обнаружил. Виктор Игнатьев, директор Костромского музея изобразительных искусств, был уверен: "в недрах" области скрывается изрядное количество неведомых сокровищ живописи. Убеждение не придуманное, а научно обоснованное и продуманное; Игнатьев — сторонник теории мощных традиционных провинциальных школ живописи.
Когда Игнатьев недрогнувшей рукой взялся за разрушающиеся холсты, в душе его уже бурлила сладкая лихорадка ожидания, рожденная природным чутьем и профессиональным предположением. Быстрое логическое умозаключение связало отысканные полотна с двумя портретами, выставленными в экспозиции Солигаличского музея. Игнатьев "увидел", угадал талантливого живописца XVIII века, ибо до реставрации сказать что-либо определенное было невозможно.