Он прокрутил в памяти, как стрелять из гранатомета. Гордунов вставил гранату, услышав ободривший его щелчок. Вспомнил правильную последовательность действий, как правильно удерживать оружие. Забросил автомат на спину, чтобы в случае чего тот не мешал быстро выстрелить из гранатомета. Затем встал и побежал на перекресток так быстро, как только позволяла больная нога.
Оглянувшись, Гордунов увидел, что один из танков у моста дымился. Это его обнадежило. Его солдаты все еще вели бой. Кто-то подбил один из танков. Корма танка, убившего гранатометчика, была совершенно беззащитна. Гордунов вскинул гранатомет на плечо, прицелился в моторно-трансмиссионное отделение и выстрелил.
Цель была так близко, что он ощутил ударную волну от взрыва. Как минимум, он надеялся лишить танк способности двигаться. Тот действительно резко остановился, из-под крыши кормовой части повалил дым. Гордунов отскочил в ближайшую дверь, забросил гранатомет на спину и вскинул автомат. Он прицелился, ожидая, когда танкисты полезут наружу.
Но экипаж не хотел бросать танк. Они попытались развернуть пушку назад. Но на узкой улочке этого сделать было нельзя, даже подняв ее на максимальный угол возвышения. Внимание Гордунова было так приковано к башне, что он чуть не пропустил движение под танком, когда члены экипажа полезли наружу через люк в днище.
Гордунов подождал, пока второй танкист выберется из люка. Когда больше никто не появился, он открыл огонь из автомата промеж гусениц танка. Он видел, как попавшие в ловушку танкисты дергаются, словно марионетки. Гордунов опустошил в них весь магазин и вставил новый. Убедившись, что тела не двигаются, он перезарядил гранатомет.
Оставшийся танк вел бешеный огонь, понимая, что попал в ловушку. Гордунов начал осторожно менять позицию, чтобы сделать точный выстрел. Они пытались отбить у него мост. Но это оказалось не так уж и просто. Он снова ощущал себя непобедимым.
Он укрывался за только что подбитым им танком, поднимая гранатомет, чтобы сделать выстрел. Пока он целился, ощущение времени и пространства смазались. Он словно вернулся на дорогу на Кандагар, в бой с очередной засадой душманов в горах, и еще в тысячу мест, которые не мог вспомнить. В мире остался только враг, время и все остальное исчезло. Гордунов положил палец на спусковой крючок.
Выживший член экипажа подбитого танка выстрелил ему в спину из пистолета.
ВОСЕМНАДЦАТЬ
Черный человек с оторванными руками брел прямо к сыну командующего фронтом, держа культи, словно просящий милостыню средневековый нищий. Потерянным взглядом он искал что-то вдалеке. Антон инстинктивно подался к своей командирской машине. Казалось невозможным, что человек мог остаться жив и мог двигаться, учитывая, что на нем все еще горели ошметки формы.
Раненый наполовину прошел, наполовину проковылял мимо своего командира бригады, словно в иной реальности. Антон Малинский, гвардии полковник, командир третьей бригады сорок девятого объединенного армейского корпуса, беспомощно наблюдал происходящее. Было несколько не пострадавших, но и они, как ощущал Антон, были дезориентированы. Он понимал, что должен отдавать приказы, организовывать борьбу с последствиями удара и смягчать их. Но всего было слишком много, и не было никого, кому бы он мог приказывать.
Это была глупость, сказал Антон сам себе. Непростительная глупость. За рядами покореженной техники раздался новый взрыв топлива, рассеяв наполненный привкусом металла воздух. Антон пригнулся к борту машины, но взрыв был слишком далеко, чтобы достать его. Разумом он понимал, что только что потерял целую батальонную тактическую группу, солдаты которой так и не увидели боя, ради которого они столько готовились, были так хорошо организованы и вооружены. Они погибли в считанные секунды. Пока он так полностью и не понял, что случилось.
Антон ощутил, как в животе опять назревает ураган. Накануне вечером его прихватила диарея, да такая сильная, что он не смог ехать в командной бронемашине, и вынужден был оставаться в автомобиле, чтобы иметь возможность в любой момент выйти, не нарушая движения. Во время полета на вертолете на мобильный командный пункт командира корпуса генерал-майора Ансеева, Антон едва сдержался. Он ощущал нарастающую слабость. Начальник медицинской службы бригады дал ему таблетки, но сильно сомневался, что они помогут, и порекомендовал принять древесного угля. Антон последовал совету, отчаянно пытаясь справиться с нагрянувшей ужасно не к месту болезнью. Однако сейчас, при виде, возможно, тысячи сгоревших заживо людей, он сомневался, что ему поможет весь уголь в мире.