Старухин вдруг подался в направлении Чибисова, вместе со своим привычным окружением и прибавившимся к ним сейчас потерянного вида командиром дивизии ГДР, приданной третьей ударной армии и его начальником оперативного отдела. Старухин относился к типу людей, которые в принципе не могли оставаться одни — хотя бы потому, что нуждались в восторженных почитателях и собутыльниках. Это был высокий, мускулистый и краснолицый человек, которому больше шла спецовка сталевара, чем генеральская форма. Он уже начал оплывать, но по-прежнему стремился выглядеть постоянно готовым к драке. Старухин был человеком старой школы и остался в армии во время ее реформы, прозванной отправленными в отставку «чисткой», только потому, что его защитил Малинский, что премного удивляло Чибисова.
Чибисов и Старухин были давно знакомы, и практически столько же времени друг друга недолюбливали. Когда командарм подошел к нему, Чибисов выпрямился во весь рост, но все равно еле доставал Старухину до плеч. Командарм курил длинные сигары, к которым привык во время службы в качестве военного советника на Кубе. Подойдя поближе к Чибисову, он выдохнул целое облако дыма, сдобренного слабым запахом алкоголя. И улыбнулся.
— Товарищ Чибисов, вы же знаете, что твориться с этой драной авиацией. — Старухин дал своим поклонникам время, чтобы те оценили его стиль. Те собрались вокруг, ухмыляясь, словно дети. — ВВС всегда хотят поменьше подставляться. Есть много самолетов. Сам знаю, потому что сам изучил этот вопрос. И этот поросенок Дудоров должен высунуть голову из облаков и сделать то, что надо. Вы ведь знаете, что англичане не бросят на фронт свои танковые резервы, и обязательно сделают мне какую-нибудь гадость, когда я соберусь помочиться в Везер.
— Товарищ командующий третьей ударной армией, — сказал Чибисов. — Командующий фронтом принял решение о первоочередных целях авиации. — Чибисов ушел в привычную броню формализма. Хотя они имели одинаковые звания, Чибисов технически был старше Старухина, так как занимал более высокую должность. Странное дело, но он испытывал к Старухину определенную симпатию. Несмотря на эксцентричность, тот все-таки был жестким профессионалом. Чибисов пытался оградиться высоким званием, воспринимая каждого нижестоящего как лейтенанта. Но это не помогало.
— Вот только не надо этого, товарищ Чибисов. Все знают, что он делает все, как вы скажете. Так вот, товарищ генерал-лейтенант Чибисов, Великий Визирь Группы Советских Войск в Германии: просто выделите мне несколько дополнительных самолетов, которых хватило бы на сотню дополнительных вылетов. И передайте товарищу Дудорову, что его первоочередная задача — отыскать британские резервы, чтобы я мог раскатать их авиацией. И да, Коля Борисов говорит мне, что армии нужно больше 152-миллиметровых снарядов.
— Еще два боекомплекта на каждое орудие меня бы вполне устроили — сказал Борисов из-за спины Старухина. Он был достаточно талантливым выпускником академии имени Ворошилова, который надеялся, что Старухин протянет его наверх.
— Товарищ генерал-лейтенант — сказал Чибисов. — В настоящее время вы получили больше имеющихся в распоряжении фронта снарядов, чем другие армии. У вас больше транспорта для их перевозки, у вас лучшие маршруты подвоза с меньшим числом водных преград. У вас больше топлива, чем у любой другой армии и больше вертолетов всех типов, чем в любой другой армии. У вас два дополнительных батальона радиоэлектронного подавления и один дополнительный батальон связи, которые были приданы вам из резерва фронта. У вас львиная доля артиллерии фронта и…
— А еще у меня лучшая местность для маневра — оборвал его Старухин. — И еще у меня сорок шесть процентов понтонных парков, притом, что форсировать предстоит всего тридцать четыре процента водных преград. Не надо играть со мной цифрами, товарищ Чибисов. Потому что еще у меня направление главного удара, наиболее боеспособный противник, да и половина немецкого корпуса сбежится на мой правый фланг, когда Трименко застрянет в грязи.
— Исключено. Немцы слишком далеко от вас и слишком растянуты. Это хорошо известно. Если они кого-то и контратакуют, то это будут силы Трименко.
— Несколько долбаных самолетов, Чибисов.
Чибисов мог прямо сейчас сказать, что Старухину придется извиняться и лучше бы ему найти повод закончить разговор, не осрамившись перед офицерами. Но…