Но кому? Разве его долг кто-то отменял? Что подумает об этом отец? Возможно, даже, что он оказался трусом. Малинского сломило расстройство желудка. В любом случае, старику будет стыдно. И Антон этого не сделает. Неважно, чего это будет стоить.
Он думал о Зине, обо всем том, что должен был сказать ей. Они много говорили. Они разделяли все. И все же, теперь ему казалось, что невероятно много слов не было сказано.
— Где вертолеты? — Неожиданно спросил Антон.
— Товарищ командир, мы не можем связаться с командованием корпуса.
— Используйте телеграф.
— Товарищ полковник, мы использовали все.
— Не говорите мне, что вы не можете чего-то! — Закричал Антон. — Вызвать вертолеты! Ты меня понял?
— Можно попытаться связаться через четвертую бригаду…
— Почему не доложили, что есть связь с четвертой бригадой?!
Ответа не последовало. Антон огляделся. Работа почти что замерла. Несколько офицеров смотрели на него.
— Какова ситуация в четвертой бригаде? — Потребовал отчета Антон.
— Они… ведут бой. К северу от нас. Товарищ командир, вы же слышали их сообщения.
Антон пытался осознать происходящее. Север был неправильной стороной. Он понял, что это значило. Американцы были к северу от них.
— Отчет о ситуации в частях, — потребовал Антон. — Мы должны сформировать силы для контратаки. — Он отчаянно пытался вспомнить нужные формулы, правила, все, чему его учили, и что он должен был сделать. Но он помнил только безымянные лица.
А потом вернулась Зина. Она наслаждалась своей наготой. Она говорила, что хочет жить там, где всегда будет солнце и никому не нужно носить одежду. Антон представлял себе это место похожим на Кубу, но где бы не было никого, кроме них двоих. Пляж. Солнце. Оно стало огромным, ослепляя его.
— Докладывайте, — настаивал на своем Антон. Он ощущал, как живот опять начинала скручивать судорога. Скоро придется выйти. Но он изо всех сил заставил себя держаться до последнего, наказывая себя за слабость. Он не бросит свой пост.
— Товарищ командир, — начальник штаба положил руку Антону на плечо. — Товарищ…
Он слегка потряс его. Антон понимал, что происходит, но было слишком тяжело ответить.
— Полковник Малинский! — Крикнул на него начальник штаба.
Антон посмотрел на него. Он был небрит. Офицерам нужно было бриться, чтобы подавать пример.
— Ваш отец на защищенном канале. Он хочет поговорить с вами. Вы сможете ответить?
Отец. Антон поднялся быстро, слишком быстро. Как будто был пойман на неосторожности. Словно он подвел своего отца.
Начальник штаба помог ему пройти через командный пункт к машине, в которой находилась аппаратура защищенной связи. Связист подал Антону табуретку. Но он не сядет. Не в присутствии отца.
— Ваш позывной — «Жар-птица», — сказал связист. — Позывной командующего фронтом — «Вьюга».
«Жар-птица». «Вьюга». Собравшись, Антон взял микрофон.
— «Вьюга», я «Жар-птица». Прием.
В ответ раздался голос отца, мгновенно узнаваемый, несмотря на хрип помех.
— Я «Вьюга». Доложите о ситуации.
Антон попытался собраться с мыслями.
— Я «Жар-птица», — начал он. — Ведем тяжелые бои. Вражеские силы проникли…
Он заставил себя говорить так, чтобы это соответствовало требованиям. Это потребовало огромных усилий, величайших за всю его жизнь.
— Американские бронетанковые силы наносят удар по, как минимум, двум направлениям. Мы понесли тяжелые потери, особенно от ударных вертолетов противника. Наши действия направлены на создание сильных очагов обороны для защиты жизненно важных перекрестков дорог. Мы пытаемся направить вражескую атаку по нужным направлениям и замедлить ее.
Голос на другом конце медлил с ответом. Разве я ошибся, удивился Антон. Разве я что-то делаю неправильно? Он бросил взгляд через открытую дверь в задней стенке кузова машины, напряженно пытаясь разобраться в обозначениях на карте, невидимых с такого расстояния, отчаянно надеясь предложить отцу план, который тот одобрит.
— «Жар-птица», я «Вьюга». Ваше решение одобряю. Продолжайте оборону. Сделайте все что можно, чтобы задержать вражескую атаку и нарушить их планы.
Голос замолчал, и Антон на мгновение подумал, что передача окончена. Он чуть не запаниковал. Он собирался сказать отцу… он был неуверен, что именно… Но знал, что было что-то важное, что нужно было сказать. Но как ему сказать это сейчас, при помощи этой аппаратуры? С офицерами и связистами, собравшимися вокруг и пристально смотрящими на него. Внутри машины было тесно, как будто в ней собрался весь командный пункт. Все напряженно слушали. Только редкие разрывы вдали давали немного шума, за которым он мог скрыться ото всех.