Потолок, стены и пол — были выделаны из белого мрамора. Пол был выстлан красными коврами. В коридорах были картины видных деятелей… Всех сфер жизни общества. Я обернулся, меня догнал Ульянов.
— Товарищ Ульянов, — кивнул я особисту. — У вас есть какое-то ко мне дело? — спросил я.
— По правде говоря, — мужчина остановился около меня, — у меня есть к вам беседа по моему прямому профилю.
— Я чем-то привлёк внимание вашего ведомства? — спросил я, и по моей спине пробежал холодок.
— Не сказал бы, — ответил уклончиво нарком, — но побеседовать нам всё равно придётся. Вы отличный офицер, за вами идут люди, так что — мне будет интересно вести с вами беседу. Не проедите ли вы со мной… Я могу вас подвезти к вашей квартире, — сказал он.
— Не стоит, — ответил я, — мне нужно в здание КБ, дабы получить документацию по “Крепости”.
— О, — кивнул Ульянов, — сразу после работы вы жаждете вновь окунуться в дела.
— Всё на благо нашей с вами Родины, — сказал я, поправляя мундир.
— Тогда идёмте, — и он зашагал вперёд.
Игнорировать приглашение наркома разведки? Да лучше сразу застрелиться! Мы вышли из дворца, и стоило нам спуститься, как к нам подъехал ЗИЛ с тонированными стёклами.
— Интересно, — заметил, окинув машину взглядом, — новая модель?
— Особая, я бы сказал, — поправил меня Ульянов. — Созданная специально для Народного Комиссариата разведки. Присаживайтесь…
Лёгкий ветерок сопровождал меня в чёрную машину. Внутри оказалось удобно. По удобству машина не уступала таковой у Черденко.
— Итак? — спросил я, сев на диван внутри лимузина. — Какие у вас ко мне вопросы?
— Пока самые общие, — уклончиво ответил Ульянов, — трогай. В КБ «Алое знамя», — сообщил он водителю.
Машина завелась и нежно тронулась.
— Иван Иванович Найдёнов, двадцать восемь лет, не женат, родился в Воркуте. Десять лет назад — поступили в Красную армию, попав на распределение в танкисты. Достигли звания майора, после сражения при Воркуте — вам выдали звание Полковника, — сказал Ульянов.
— Всё верно, — кивнул я.
— Атеист? — испытующе посмотрел Ульянов.
— Верно, — кивнул опять я.
— А теперь главный вопрос: вы коммунист, или… Отвечайте честно…
Вопрос на засыпку. Было время, когда признание, что ты в коммунизм особо не веришь — означало лишь одно: расстрел и позор на всю известную семью.
— Вам ответить честно, товарищ Ульянов? — спросил я.
— Предельно честно, даю слово, я не буду вас расстреливать на месте, — сказал он.
— Тогда — я считаю, что коммунизм — это недостижимая утопия, — сказал я. — Мы построили социализм, но коммунизм не дано построить никому.
— С чего вдруг? — приподнял бровь Ульянов.
— Хотя бы с того, что люди — это лживые твари, тянущие одеяло на себя, так было всегда и так будет, — цинично, но так оно и есть, коммунизм, в представлении некоторых идеологов является системой, где «все равны». Вот только спросите себя сами: возможно ли чтобы такое было? Нет! Всегда будет кто-то выше. — Мы не построим коммунизм.
— Жестоко… Во времена товарища Сталина вас бы расстреляли, — сказал он.
— Как хорошо, что я родился позже, — улыбнулся я.
— Ваши изречения могут сойти за контрреволюционные идеи, — заметил Ульянов, — но при этом вы говорите, что вы «социалист» … То, что мы сейчас построили: социализм. Вы считаете сложившуюся систему идеальной?
Что сейчас в себе имеет Советский союз? О, это довольно странное чудо-юдо. А всё из-за реформ Романова, которые Черденко не отменил. Что-то навроде НЭПа времён двадцатых годов двадцатого века, когда Союз только сформировался. У нас есть частные «маленькие» магазинчики. И национализированная промышленность. Следует отметить, что частная собственность в бизнесе есть только в сфере услуг: туризм, развлечения. И в деле реализации продукции. То есть — ВСЕ ЗАВОДЫ ГОСУДАРСТВЕННЫЕ. Но вот магазины — не все. Не каждый завод имеет свой официальный магазин, некоторые заключают контракт с бизнесменами.
Но и стоит отметить, что бизнесмены у нас высоко не летают, из-за просто невероятно гигантских социальных налогов. Конкретно для частников. Грубо говоря — своё дело у нас могут иметь весьма специфические люди… А всё остальное — заводы, банки, школы — контролируются государством. Кроме того — есть даже закон, запрещающий создавать частные школы. Считается, что обучает у нас только государство.
Странная система… Но работающая, отчего ещё более странная.
— Мне нравятся текущие порядки, которые имеет наша страна. Какой-никакой баланс между частной собственностью и государственным регулированием, — сказал я, хотя всё это может легко рухнуть. Заводы ориентируются под спрос. В стране уже были «промышленные скандалы», когда создавали заводы-однодневки. Как это работало? По трендам. К примеру — среди дам резко приобретает популярность ношение длинных чулочек. Да такое, что обычные заводы одежды не справляются. Тогда — открывают специализированный завод, цель которого — только эти чулочки… Удовлетворяют спрос и… Всё! Мода прошла, про тренды забыли. Магазины не заказывают товар, завод не получает прибыль, притом висит на балансе государства. Формально — банкротство.
— Вот оно что, — сказал Ульянов. Мы тем временем подъехали к КБ. — Честно говоря — немного лучше, чем я ожидал.
— Вы ожидали предательства Родины? — спросил я.
— Вы проницательный человек, товарищ Найдёнов, — захохотал Ульянов, — вы «слишком прогрессивны», применяете тактику Альянса, Бингем о вас хорошо отзывался, на секундочку — главнокомандующий войсками Альянса. У нас были подозрения… Вы не развеяли эти подозрения даже сейчас. Мы будем за вами наблюдать.
— Вот так открыто объявили, — удивился я.
— Если вы Родине не враг, то вам опасаться нечего, вы свободны, — кивнул он на дверь остановившейся машины.
Я вышел, прямо на входе меня ожидал Лемелискин.
— Товарищ Найдёнов! Крепость готова, — он быстро повёл меня внутрь здания, — когда вы планируете испытания? — спросил он.
— Товарищ Черденко сообщил, что хочет увидеть испытания в течении трёх дней.
— Тогда не вижу проблем…
***
Крепость «Судный День» в итоге напоминала трёхэтажное здание. Три «203 мм орудия Змей Горыныч» — были головными и, по заверениям баллистиков, пробивали броню «Имперского Палача». В качестве ходовой они использовали опорные ноги, сделанные из титанового сплава. Вообще — вся крепость содержала этот сплав. Броня была «регенерирующей», то есть — чинилась. Прямо под орудиями располагалось три орудийных установки орудия «Змейка», разом позволяющие тормозить сразу три объекта. Но и это ещё не всё. Сама по себе крепость — была двухосновной. Первое — основа, на которой крепились «ноги-упоры», на ней же и крепилась орудие «Змейка». Вторая основа — огромная башня с головными орудиями. На башне располагались точки ПВО, что обеспечивали ей защиту от авиации. Что самое крутое, так это то, что пулемёты ПВО — имели собственные башни и могли вертеться независимо от основной башни. И наконец чудо, над которым работал Лемелискин. «Снаряды минного типа действия класса Саранча» (прим. Автора — ещё раз напоминаю, как действует подобная штука: https://youtu.be/vK_u20anAoo?t=192). В итоге — в ходе испытаний все остались довольны… Особенно генсека впечатлила «Саранча» …
Интересно решение, если честно. Добавок к этому — крепость была амфибией. Что в итоге? Мы получили ультимативное оружие.
— Я даю вам право использовать крепость при проведении акции «Возмездие», — сообщил мне довольный генсек. — В Токио примените крепость и покажите этим Японцам — к чему привела их самонадеянность! Но до этого возьмите Владивосток!
— Так точно! — козырнул я.
— Товарищ Полковник! — уже когда я пришёл домой, перед самой отправкой меня вызвала Даша. — Данные по погоде у Владивостока, что вы запрашивали.
— Отличная погода? Я бы сказал «лётная» … Отлично! Кажется, я нашёл себе напарника для сражения во Владивостоке. Передайте товарищу Черденко, что я собираюсь напасть на Владивосток… С Жанной Агонской.