Количество горючего
Примечания
цистерн
в пудах
1
Авиационные отряды г. Смоленска
—
800
2
13-й авиационный поезд
9
5500
3
1-й авиационный парк
7
4500
Занаряженные центром 20000 пудов бензина 1-м авиационным парком полностью не получены.
4
В 15-й армии
—
2300
5
В 16-й армии
—
3700
С началом активных операций на фронте нашей авиацией было налетано больше 1500 час. при 1 000 боевых полетах. Кроме того, было сбито 4 польских самолета.
Эти данные о действиях красной авиации показывают, что воздушные силы Красной Армии работали на Западном фронте очень напряженно и имели большие успехи в боях против авиации белополяков. Действия нашей авиации в этот период происходили в непосредственной связи с действиями наземных войск Западного фронта.
О той громадной работе, которую проделала красная авиация на белопольском фронте, замечательно говорит рапорт начальника воздушного флота 12-й армии, имевшего в своем распоряжении всего два авиационных отряда, проделавших внушительную работу, заслуживающую несомненного внимания.
За июнь эта авиационная группа совершила 77 полетов общей продолжительностью в 92 часа 10 мин.
В первые дни июня все попытки наших частей продвинуться вперед были неудачны. Затем, с 5 июня, после большой перегруппировки, красные войска прорвали фронт белополяков и обошли их фланг.
К этому времени авиационные отряды имели хорошие стоянки вблизи железной дороги, а затем, с началом перегруппировки наземных войск для обхода фланга противника, естественно, и авиации пришлось проделать тот же маневр. Однако при осуществлении таких перебросок встретились огромные препятствия, которые общими усилиями были до некоторой степени смягчены. Район Окуниново, Горностапойль, где готовилась операция, расположен вдали от железной дороги. Поэтому все имущество приходилось перебрасывать с перегрузкой на обывательские подводы, которые собирались в районе боевых действий [46] с большими трудностями. Несмотря на это, авиация работал, с большим успехом. Горючее сначала было отправлено в Остер, а затем в Ошитки, где образовались звенья, имевшие огромное значение как опорные пункты для боевой работы летчиков. Вся операция обхода противника велась как бы на плечах авиации. Она зорко следила за каждым шагом противника.
Несмотря на то, что летало всего два самолета, общевойсковые штабы были всегда хорошо ориентированы о действиях противника. В то же время постоянное появление наших самолетов над своими частями, а иногда воздушные бои с противником, заканчивавшиеся для нас успехом, оказывали огромное моральное воздействие на войска и поднимали их дух, содействуя конечному успеху операции.
Кроме того, авиация работала и на киевском направлении. Несмотря на все скудные средства, это направление также освещалось в достаточной степени.
Здесь летчики работали на самолетах «ньютри», совершенно не приспособленных для боевых действий. Однако такое положение не тормозило выполнения задач по разведке. На таких самолетах наши герои-летчики поднимались в воздух по три раза в день и блестяще выполняли свои задачи. В подтверждение этого достаточно привести такой пример. На киевском направлении наши войска окружили три пехотные дивизии белополяков. Чтобы их окончательно разгромить, требовалось иметь сведения о передвижениях этого окруженного противника. Летчики по-большевистски выполнили эту трудную задачу. Они два раза в день давали самые точные данные о положении окруженных частей белополяков.
Если бы к этому времени имелось больше самолетов, то, конечно, действия авиации были бы еще заметнее. Тем не менее даже такими скудными средствами общая задача была выполнена.
Самое характерное в этом, что польское командование именно за этот короткий период действий красной авиации дало о ее работе следующий отзыв: «неприятельская авиация показала в последних боях громадные успехи. Воздушные бои, сбрасывание бомб в важных пунктах нашего тыла, а также интенсивная авиаразведка в последнее время участились. Увеличение действий неприятельской авиации делает тем более серьезной задачу наших эскадрилий. Ни в коем случае нельзя допустить, чтобы неприятельские летчики причиняли нам какой-либо большой [47] вред. В связи с этим должна увеличиться работа наших боевых эскадрилий. Наши эскадрильи преимущественно должны быть возможно ближе к фронту. Начальники участков, которым грозит неприятельский налет, должны озаботиться, чтобы все наблюдательные пункты пехоты непосредственно соединялись с ближайшим аэродромом для извещения их о приближении неприятельских летчиков. В местностях, где предвидится неприятельская атака аэропланов, должны быть расставлены наблюдательные пункты, предупреждающие приближение неприятельской атаки. Пулеметный и артиллерийский огонь нашего резерва в состоянии дать хорошие результаты только в том случае, если резерв хорошо дисциплинирован и постоянно управляем офицером, который отвечает за растрату огнеприпасов и стрельбу по собственным аэропланам. Только эта система даст возможность победить неприятельскую авиацию...»{21}.
14 июня удалось от местных жителей собрать кое-какие сведения о действиях нашей авиации и самолетов противника за время занятия Киева поляками.
Выяснилось, что в течение первых дней поляки действительно не считались с нашей авиацией. Они были слишком уверены в себе и в своих самолетах.
Однако после первого же удачного налета наших летчиков на Киев, в частности на аэродром противника в районе Пост-Волынский, когда у одного из стоявших на аэродроме самолетов была повреждена плоскость, польские летчики установили суточное дежурство истребителей в воздухе. Благодаря каким-то странностям всегда, когда появлялся наш самолет, дежурившие самолеты белополяков как раз шли на посадку. Были даже случаи, когда польские летчики отказывались лететь на наш фронт, не говоря уже о вылете в бой. Это нежелание польских летчиков вылетать против наших самолетов было основано на признанной ими же храбрости красных летчиков.
Такой вывод о наших летчиках полякам пришлось сделать после того, как красные соколы в воздушных боях основательно проучили заносчивых панов и сбили их спесь. Приведем пример этого.
5 июня в районе Остер был воздушный бой с польским самолетом типа «Бреге». Меткой очередью из пулемета советский летчик ранил в голову польского офицера-летчика. [48]
Польский летчик едва дотянул до аэродрома у Пост-Волынский. При перевозке в госпиталь этот офицер скончался.
Кроме того, огонь наших частей с земли заставлял белопольских летчиков опасаться за свою жизнь и за целость своих машин.
Так, 3 июня в районе переправы у Окуниново пулеметным огнем, открытым нашими пехотными частями, был подбит польский самолет. Летчик на самолете «Бреге», не долетев до своего аэродрома, разбился вместе с наблюдателем.
За день до этого случая над Дарницей пехотным пулеметным огнем с земли был также подбит польский «Бреге», летевший очень низко над частями. Не долетев до ПостВолынского, самолет упал в лес, и летчик разбился насмерть.
Наша авиация как при наступлении, так и при отступлении всегда давала знать о своем существовании, несмотря на скудость ее технических средств. Самый серьезный и трудный период для армии — это отступление. Для авиации этот вид боев еще более труден. Последнее особенно сказалось при отступлении польских частей из Киева. За весь период отступления белополяков не было ни одного случая появления в воздухе их самолетов. Такое явление объясняется исключительно скверной организацией их армии и командования. Последнее, очевидно, не подготовило опорных авиационных пунктов на путях отступления своих войск и не позаботилось своевременно осведомить об этом свои авиационные части.