Наряженный в резиновый фартук и перчатки техник притащил табуретку, забрался и осторожно потянул голову Саши Белого вверх. Голова чавкнула, отделяясь от столба.
Техник недоуменно заглянул внутрь.
– Слушайте. Она же здесь совсем пустая. Все вычистили. Даже мозги.
Но его никто не услышал. Все смотрели на то, что было под ней.
Столб заканчивался окровавленным коническим навершием в виде вытянутой вверх звериной морды с круглыми глазами и оскаленной пастью. Деревянные зубы чудища выпирали из столба, словно кабаньи клыки.
– Что это за хрень такая? – Воеводин почувствовал, как во рту моментально пересохло.
– Это идол, – помолчав, ответил Иван. – Простой идол.
Допрос 1. Полгода спустя
– … Давайте я процитирую. Политов, Иван Петрович. В начале 2000х аспирант госуниверситета, кафедра краеведения. В дальнейшем – сотрудник Центра Этнографических Исследований, обозреватель газеты «Новое дело», частный детектив. Все верно?
– Вроде да.
– Вроде?
– Я не был с ним близко знаком. И уж тем более не разбирался в его биографии. Сталкивались пару раз на расследованиях.
– Зачем полковник Воеводин вызвал его на место преступления?
– В качестве консультанта. Воеводин часто обращался к сторонним специалистам, когда дело выходило за стандартные рамки. Если вдруг обнаруживались какие-то исторические, религиозные или этнографические вопросы, он вызывал Политова.
– Но почему именно его? Политов не профессор, не доктор. Даже не доцент. Он был только аспирантом, да и то давно.
– Точно не знаю. Рассказывали, что он пару раз сильно помог Воеводину в сложных делах. Специализировался на современных сектах, особенно на тех, что связаны с политикой, террором и большим бизнесом. Ну, знаете, хаббардисты, аум синрикё и прочие. Да и вообще был скорее практиком, чем теоретиком. Экспедиции, расследования, опросы пострадавших. Какой смысл вызывать профессора, который только и делает, что студентам очки втирает? Нужен тот, кто умеет работать в поле. Да и личные отношения тоже важны.
– У них были какие-то личные отношения?
– Ну, друзьями они вряд ли были, но… У Политова не было опыта службы в органах, только второе юридическое, а с таким анамнезом получить лицензию частного детектива довольно сложно. Воеводин помог. Там по закону ничего предосудительного, но с точки зрения практики…
– Зачем Политову понадобилась лицензия детектива?
– Вот этого точно не знаю. Наверное, для своей сектантской специализации. Или потому что его к тому времени выперли из газеты и надо было как-то зарабатывать.
– Прокомментируйте сообщения о том, что Политов… э-э… злоупотреблял…
– Да говорите прямо – бухал по-черному. Не просыхая. Правда, надо отдать должное, на качество работы это не влияло. Даже с бодуна замечал такие вещи, которые ни один наш трезвенник в упор не видел. Насчет причины не могу сказать. Там была какая-то личная трагедия. Воеводин подкидывал ему работу в том числе и для того, чтобы из ямы вытащить.
– Хорошо. Вернемся к обсуждаемой ситуации. Когда стало ясно, что столб – это не столб, а идол, какую версию объявили рабочей?
– В городе завелся маньяк, повернутый на язычестве.
– Политов с нею был согласен?
– Нет.
– Но никому тогда об этом не сказал.
– Почему? Сказал. Только не Воеводину.
Глава 2. Символ
– Может, все-таки останешься? – Усманов медленно переместил ладони ей на бедра.
– Извини, Тёмка, не сегодня, – Маша ловко вывернулась, продолжая натягивать на себя платье.
– Сегодня не сегодня, вчера было не сегодня и позавчера было не сегодня.
– Не обижайся. Сам знаешь, работы море. Еще маньяк этот… Выспаться хочу.
– Я тебя провожу, – он потянулся за рубашкой. – И даже отвезу. Сама говоришь – маньяк.
– А свою машину я здесь оставлю? А завтра на автобусе? Не дури.
Усманов любил смотреть, как она одевается. Обычно это происходило медленно и грациозно, но не в этот раз. Маша хмурилась, не попадала в рукава, потом рванула с вешалки кардиган, чуть не потеряв пуговицы. Туфли. Сумка.
– Пока-пока… Осторожно, зверь, помаду не сотри…
– Да зачем тебе помада!..
– Пригодится.
Привычный взгляд через плечо, улыбка.
Дверь хлопнула. Остался только запах духов и удаляющееся цоканье каблуков на лестнице.
Усманов устало прислонился к стене. Он знал, почему сегодня все было так сумбурно. Несклеивающийся разговор, быстрый секс.